Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Греки полагали, что предками спартанцев были дорийцы, вторгшиеся в Пелопоннес из Центральной Греции и покорившие первоначальных обитателей Лаконии около 950 г. до н. э., но, как упоминалось выше, данные археологии указывают, что никакого единичного «дорийского вторжения» не было. В историческое время жители Лаконии говорили на дорийском диалекте греческого языка, но нет никаких надежных свидетельств, позволивших определить их первоначальное происхождение. Изначально спартанцы поселились как минимум в четырех небольших деревнях, две из которых явно занимали господствующее положение. Эти ранние поселения позже объединились, образовав ядро того, что в архаическую эпоху стало полисом спартанцев. Этот процесс политического объединения греки назвали синойкизмом («союзом домохозяйств»). В ходе синойкизма люди продолжали жить в своих деревнях даже после того, как одно из поселений становилось главным городским центром нового города-государства. (Синойкизм имеет место и в том случае, если все перебираются в единый центр.) Со временем это объединение превратило Спарту в одну из самых могущественных общин в Лаконии, и тогда спартанцы стали использовать эту силу, чтобы завоевать окрестных греков. Мы не можем определить хронологию распространения владычества спартанцев в Лаконии, а затем и в Мессении на западе Пелопоннеса, но, как будет рассказано далее, эта последовательность оказала серьезное и устойчивое влияние на жизнь спартанцев.
Очевидным следствием компромисса, потребовавшегося для того, чтобы достичь единства Спарты, стало появление у спартанцев двух наследовавших власть военных вождей, пользовавшихся высшим авторитетом, которых называли царями. Эти цари, которые, возможно, первоначально были вождями двух господствующих деревень, являлись духовными главами Спарты и командующими ее армии. Власть царей в принятии решений и проведении политики не была неограниченной, поскольку они выступали не в качестве чистых монархов, но скорее как лидеры олигархической верхушки, правящей спартанским городом-государством. Соперничество двух царских фамилий время от времени приводило к яростным спорам, и изначальный обычай иметь двух главнокомандующих парализовал спартанское войско, когда в ходе военной кампании между царями возникали разногласия в вопросах стратегии. Поэтому в итоге спартанцы решили, что во время войны командовать будет лишь один царь.
«Немногие», принимавшие в Спарте политические решения, – это группа из 28 мужчин старше 60 лет, а также два царя. Эта группа из 30 человек, называвшаяся советом старейшин (герусией), выдвигала предложения перед собранием всех свободных взрослых мужчин. Народное собрание располагало лишь ограниченной властью внести в представленные предложения какие-либо поправки; в большинстве случаев ожидалось, что оно одобрит планы совета. Отклонялись предложения редко, потому что совет сохранял право снять их, если реакция участников собрания говорила о том, что итог голосования будет отрицательным. В соответствии со спартанской традицией, в случае «если народ постановит неверно, старейшинам и царям распустить» народное собрание, а решение не считать принятым[46]. Предложение могло быть представлено совету позже – после того как удастся заручиться поддержкой для его прохождения.
Уравновешивала влияние царей и герусии коллегия из пяти ежегодно избираемых «надзирателей» (эфоров). Избираемые из числа всех взрослых граждан-мужчин, эфоры созывали герусию и народное собрание, а также пользовались значительной юридической властью, осуществляя суд и наказание. Они могли выдвигать обвинения даже против царя и заключать его в тюрьму до суда. Создание коллегии эфоров подрывало политическую власть олигархической герусии и царей, потому что задачей эфоров было обеспечить верховенство закона. Афинянин Ксенофонт позже писал: «При появлении царя встают все, кроме эфоров, которые продолжают сидеть на своих стульях. Эфоры и царь ежемесячно обмениваются клятвами: эфоры присягают от лица полиса, царь – от своего имени. Царь клянется править, сообразуясь с законами, установленными в государстве, а полис обязуется сохранять царскую власть неприкосновенной, пока царь будет верен своей клятве»[47].
Спартанцы настаивали, что покорность закону необходима, чтобы соответствовать принятым в их обществе строгим стандартам правильного поведения – неважно, в малых или в больших делах. К примеру, эфоры, вступив в должность, повелевали всем мужчинам «остригать себе усы и повиноваться законам»[48]. Глубина уважения спартанцев к своей системе правления под властью закона нашла символическое отражение в их предании о том, что оракул Аполлона Дельфийского даровал им так называемую Ретру. Как считали спартанцы, их легендарный правитель Ликург провел реформы, установив Ретру. Даже в Античности историки не знали, когда правил Ликург и как именно изменил он спартанские законы. Сегодня мы можем только сказать, что спартанцы разработали свою, основанную на законе, политическую и общественную систему где-то между 800 и 600 гг. до н. э. В отличие от других греков, спартанцы никогда не записывали законы. Вместо этого они сохраняли свою систему из поколения в поколение посредством особого, высокоупорядоченного образа жизни, экономической основой которого было использование принудительного труда других людей.
Соседи и рабы спартанцев
Особенности спартанского образа жизни возникли, в сущности, как ответ на необходимость жить в окружении людей, которых спартанцы завоевали и поработили, чтобы использовать их труд, но которые числом значительно превосходили завоевателей. Чтобы сохранять господство над завоеванными и враждебными соседями, у которых они отбирали пищу и заставляли работать, спартанцам пришлось превратиться в общество воинов, постоянно стоявших на страже. Они преобразовали свое общество, радикально перестроив традиционную семейную жизнь, подчинив ее строгим законам и обычаям, регулирующим практически все стороны жизни. Искусство, литература и развлечения ограничивались во имя укрепления общих ценностей – преданности обществу и покорности законам. Постоянно и ежедневно утверждая строгий кодекс ценностей, спартанцы гарантировали собственное выживание среди врагов, которых они сами создали, поработив своих собратьев-греков Южного Пелопоннеса. Поэт VII в. до н. э. Тиртей, чьи стихи полны отсылок к мифологии, демонстрируя литературную изысканность поэзии ранней Спарты до того, как воинская культура вытеснила эти достижения, высказал следующий свод правил, поставив превыше всех достоинств мужество в битве:
Не вспомяну я бойца, и во мне не найдет уваженьяОн ни за ног быстроту, ни за искусство в борьбе,Хоть бы Киклопам он был и ростом и силой подобенИ уступал бы ему в беге фракийский Борей;Хоть бы Тифона красу он своею затмил красотоюИли богаче в сто крат был, чем Мидас и Кинир;Хоть бы он царственней был Пелопа, Танталова сына,И сладкоречьем своим вровень с Адрастом стоял;Хоть бы он славою всякой блистал, кроме воинской мощи,Ибо тому не бывать воином храбрым в бою,Кто не дерзнет смелым оком взглянуть на кровавую сечуИли, к врагу подойдя, руку над ним занести.В этом вся честь…[49]
Некоторые из завоеванных обитателей Лаконии не были обращены в рабство, и им было позволено жить в общинах, пользовавшихся самоуправлением. Их называли «периэки», буквально «живущие вокруг» (perioikoi), что можно также перевести как «соседи». Этим жителям Лаконии вменялись в обязанность служба в спартанском войске и уплата налогов; все вместе они назывались «лакедемоняне». И все же в Спарте у них не было гражданских прав. Возможно, из-за того, что они сохранили личную свободу и собственность, периэки почти никогда не восставали против господства спартанцев. Совсем иной была судьба многочисленных покоренных жителей Пелопоннеса, оказавшихся в рабстве в положении илотов – слово это восходит к тому, как греки называли «захваченных в плен». Поздние античные комментаторы считали илотов оказавшимися «между свободой и рабством»[50], потому что они не были личной собственностью отдельных спартанцев, но скорее рабами, принадлежавшими всей общине, и только она могла их освободить. У илотов имелось подобие семейной жизни; рожденные ими дети должны были поддерживать число тех, кто трудился в сельском хозяйстве или в домашнем хозяйстве и тем самым мог освободить граждан Спарты от подобных забот. Спартанские мужчины отращивали очень длинные волосы только для того, чтобы подчеркнуть свой высокий статус воинов, а не работников, которым длинные волосы причиняли бы неудобства.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
