на запад и северо-западные части Балканского полуострова. Например, в 1830-е гг. Караджич на средства Российской Академии совершил экспедицию в Черногорию, Далмацию, Хорватию, Словению, Сербию. Собирая народные песни, пословицы, рукописи, Караджич изучал быт южных славян, давал описание географического положения отдельных сел и городов.
По решению Российской Академии «за сочинения свои вообще и в особенности за издание словаря сербского языка» Караджич был награжден серебряной медалью Академии [126, с. 75].
Академия оказала материальную поддержку Н. И. Надеждину, отправившемуся в 1840 г. в путешествие по славянским землям.
В том же году в путешествие по Молдавии, Валахии, Германии, Италии отправился член Российской Академии Д. М. Княжевич. «Академия поручила ему собирать сведения о славянском языке, истории и географии, приобретение редких рукописей или печатных книг, или копий с рукописей» [145, № 24, л. 3].
Среди работ, поощренных Академией по рекомендации ее Рассматривательного комитета, особое место занимает «Путешествие по Египту и Нубии в 1834–1835 годах». Интересна судьба автора этого труда Авраама Сергеевича Норова. Брат декабриста, герой Отечественной войны 1812 г., Норов в Бородинском сражении лишился ноги. Однако это не помешало ему совершить дважды — в 1834 и 1861 гг., — уже в возрасте 66 лет, путешествие по некоторым странам Ближнего Востока.
Лингвист и библиофил, А. С. Норов вместе с тем оставил нам великолепное географическое и статистическое описание Египта 30-х гг. прошлого столетия, что является свидетельством широты интересов исследователя.
Кроме Каира, Норов посетил Асуан, Александрию и ряд мелких городов и селений, расположенных вдоль Нила. Касаясь населения Египта, путешественник пишет, что оно составляет 2 213 000 человек. По заключению Норова, данные приблизительны, так как «народные предубеждения препятствуют всякой точности в исчислении: сверх того, здесь не вписывают в метрики ни рождения, ни смерти» [57, с. 327]. Интересны данные об этническом составе населения.
Особенно поразило путешественника рабство в Египте. Вот как описывает Норов один из невольничьих рынков — Оскальт эль Джелаб. Это «есть зрелище горестное, но любопытное для европейца. Базар белых невольниц недоступен для чужестранцев. Базар черных издавна устроен в так называемом Ханегафар — огромном здании с обширным внутренним двором. Невольники расположены разными группами, занимают весь этот двор, перед каждою группою видны продавцы и покупатели. На террасе, которая расположена этажами кругом этого двора, есть особые отделения или ложи, назначенные для более достаточных купцов; в этих душных ложах сидят под занавесками другие группы несчастных под надзором равнодушного джелаба-купца, сидящего на ковре и курящего трубку. Все это стадо людей, в котором вы часто видите матерей с грудными младенцами или беременных, пригнано из глубины Африки в наготе и рубищах. Здесь на базарах их тела умащивают маслом, равно как и волосы, здесь они должны по мановению жезла своего купца и часто под его ударами вставать и разоблачаться для каждого покупателя или просто для любопытного. В глазах их видны попеременно то жадное нетерпение узнать решение своей участи, то отчаяние быть разлученными с детьми или товарищами своей пустынной жизни» [там же, с. 189–190].
Круг интересов Российской Академии не ограничивался исследованиями в области языкознания и литературы. Отправляя экспедиции в страны, населенные славянами, Академия преследовала двоякую цель: сбор документов, свидетельствующих о родстве славянских языков, и установление деловых контактов с учеными лингвистами за рубежом. Поощряя исследования в области географической науки, Академия также способствовала распространению географических знаний в России.
Все изложенное указывает на лучшие традиции русского просветительства в деятельности Российской Академии, подчеркивает ее значительный вклад в русскую культуру.
МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЦЕНТР
Учреждение особого научного центра в России — Академии языка и словесности — с энтузиазмом было встречено всем ученым миром. С разных концов света в столицу на Неве стали приходить письма. Ученые сообщали о своем намерении установить научные связи с Российской Академией, обмениваться изданиями, принять, если это возможно, участие в ее трудах. Особенно тесные связи установились со славянскими учеными. Ведь Академия создавалась в эпоху национального Возрождения славянских народов. Это была важная страница в истории народов Центральной и Южной Европы. В конце XVIII — начале XIX в. в их жизни происходили глубокие социально-экономические, идеологические и политические перемены. Эти перемены теснейшим образом переплетались с национально-освободительным движением славянских народов, находившихся под игом Габсбургов и Османской империи. Для деятелей Возрождения вопросы национальной культуры, в частности развития, обогащения и кодификации языка, были главным признаком этнокультурной принадлежности. Поэтому формирование национальных литературных языков явилось стимулом развития их культур, знаменовало важнейший этап становления и консолидации каждой из славянских наций. Важную помощь деятелям культуры этих народов оказывала Российская Академия.
На протяжении всей своей истории она была основным международным славянским центром, где изучались языки, литература и история. «И словно рек могучее слиянье, явил славянский искристый поток достоинства красы и обаянья», — так писал об этом времени известный словацкий поэт Я. Коллар.
Первым славянским корреспондентом Академии стал учитель гимназии из Аграма (ныне Загреб) А. А. Бари-чевич. Автор ряда исследований о хорватской литературе и истории, он был членом Туринской и Неаполитанской академий. Ученый обратился в Российскую Академию с просьбой установить научные связи. Уже в июле 1784 г. через русского посла в Вене Д. М. Голицына из Загреба в Петербург были посланы книги, среди которых оказались и словари [128, № 12, л. 1–3]. Из Петербурга в Загреб также шли книги. Есть сведения, что Екатерина II, оценивая заслуги Баричевича в деле установления научных связей с Россией, поручила Академии выбить в честь его памятную медаль [98, с. 68].
В начале XIX в. коллекция зарубежных изданий, присланных в Российскую Академию, пополнилась интересными документами, относящимися к истории славян [127, № 6, л. 138–139 об., 182].
Особенно интенсивными эти связи стали с 1810-х. Тогда во время заграничного похода победоносной русской армии интерес славянства к России был особенно велик. Именно с Россией связывали свои надежды славяне на помощь в культурном Возрождении. Начало этим контактам положили встречи выдающегося чешского ученого И. Добровского с А. С. Шишковым. Пражские беседы убедили президента в необходимости создания в России всеславянского научного центра, создание которого предпринимало и руководимое видным государственным деятелем, бывшим канцлером Н. П. Румянцевым научное общество. «Румянцевский кружок» объединил усилия многих любителей русской и славянской старины. Среди них были известные ученые и писатели — А. X. Востоков, Н. М. Карамзин, К. Ф. Калайдович, П. И. Кеппен. Члены кружка открыли многие древние рукописи, сделали первые историко-литературные разработки славянских и древнерусских памятников [37]. Но «Румянцевский кружок» остался частным предприятием, не сравнимым с государственным учреждением — Российской Академией. Утвержденный Александром I академический устав 1818 г. предоставил в распоряжение Академии значительные денежные средства, и это позволило основательно заняться славянскими исследованиями. Один из пунктов устава гласил, что «нужно Академии со многими славянских
