невозможно, ветер опасен для многих. Ветер разрывает легкие, он холоден, свеж, вызывает странные заболевания.
Упадок кто в нем царь, где обитатели и постояльцы? Этот сызнова, но прежний мир полон комнат, окон и дверей, но никогда не обнаружить входа и выхода. Рождение твое принимает пьяный солдат и тащит жертвоприношеньем в гущу боя, крещение производит оперативный прокуратор и вот он первый срок, пожизненно, сменяет высшая мера наказания, и некто отворяет пред тобой врата с пугающим названьем.
Добро пожаловать на скотобойню мира друг – шепчет он и легонько подталкивает штыком в спину. Бледные тени ангелов, их лица скомканы бумагою оберточной в масле, руки в гниющих дорогах из ран сочится жижа. Кожа провисла лохмотьями, ее снимут словно пальто, спешат тела в печи и огонь пожирает свои легионы. Слышна молитва и не спокойно от углей раскаленных на душе, тревога и предстоящее сожжение колеблют твою решительность повернуть вспять и заново родиться.
Упадок долгая полоса состоящая из ничего, переходящая в дорогу которой не будет конца, мы в месте, где отсутствует цель и средства. Подступает рвотой эффект отдаления, после нутро выгорит и наступит опустошение.
Мечта и ступор, отрешенность равна отречению от всех возможных предложений, но это не отказ, просто не зачем. Время убывает в подобии своего выверенного хода, есть мнение, что оно иная величина, чем прежде.
Остается немногое, быть, когда ты есть небытие, когда человек потерял себя в самом себе, и что-то пришло извне, безымянное, даже никто не бьет в набатный колокол, это не катастрофа просто настал упадок. Спасение излишне потому как лишено смысла, его нет.
Упадок буден бесконечен, после уже не проснешься бодрым шагом в день грядущий, исчезнут звуки голосов и моторов. Миражи растворятся в стакане грубой воды, и все заполнит новая материя, лишенная крови и плазмы. Реальность перейдет в условность и потеряет логику, затем из окружающего мира выбросят все привычное, даже цвета. Смерть. После нет желания прояснить, кто мы?
Теперь разбрелись стадом пугливым и страх настолько велик, что тишина священна и обескровлена на звуки. Стыдливое, робкое блеяние могло выдать в нас жизнь, но никто не проронил, ни звука. Нет волков и нет овец, чего бояться?
Штиль. Ровная гладь океана, борозды взрытой ковчегом земли. Призраки в упряжи тянут эту гигантскую лодку полную пыльных комнат, рулевого у штурвала нет, он давно запил и сошел на берег. Попросту загулял морячок. Осень ушла в лето, а зимою лютой цвели деревья, пахло чем-то тягучим клонившим в летаргичный сон и кругом воцарилось тихое пребывание.
Упадок существовал всегда, только мы смотрели в другую сторону, играя жизнями, страстями в человека и людей, это присуще жизни и молодости, умели быть искренне близорукими во всем. Теперь даже брань смолкла, ушли в норы. Кладбищенский покой и бесконечный сон равнодушия, безразличие ко всем громогласным призывам. Идиллия пустот души, отсутствие бренного тела, сожжены, истлели в огне, остались призраки.
Более не запылают войны, не быть больше борцам за жизнь и сытость, не закричит одинокая душа во мраке растленного разума, не осилит человек черты кровавого преступления и смолкнут эти разговоры о спасении.
Бог не умрет и не исчезнет за компанию с нами, обыкновенно сделает шаг вперед, дабы замыслить интересное, но с другими персонажами. Мы исчерпали все лимиты и запас прочности иссяк. Он уже понял это, поэтому солнце черно и тучи луну скрыли.
Упадок воцарился, дав человечеству забвение без крови, он прибрал планету, присыпал гравием, где надо и теперь одна дорога к одной норе, нечего бояться и терять, тем более бронировать покупные места. Там все одинаково, в темной норе всегда темно, отдыхай от воспоминаний о былом, больше не будет повторений, все ошиблись в прогнозах назавтра.
Упадок пришел и взобрался на опустевший трон мирозданья, окинул оком бесцветным обозримую даль, где на горизонте еще плодились мы. Кто мог подумать, что в одну теплую осеннюю ночь мы канем в Лету. Смолк смех девиц и эль в кубке испарился. Ветер не коснулся лица, волна не разбилась о скалы, огонь тихо угас, творец покинул апартаменты и бес поспешил вслед за ним, люди не успели осознать ужаса серости, они тот же час забыли все яркие краски.
Потускневшие страны и континенты, тягучие воды обездвиженных океанов. Люди потерявшие души, сбросившие тела. Пустота. Нагота перед казнью. Остается выкурить последнюю сигарету и выйти за дверь, больше не будет этой осени, она не повторится все теперь упадок.
