протянула ей руку.
– Меня зовут Эва. Мы очень благодарны вам за помощь, но позвольте узнать… – она запнулась. – Зачем вам это? Если кто-то узнает, вас ведь…
Эванжелина не смогла заставить себя договорить.
– Милая, я не боюсь умереть. Мне уже слишком много лет, чтобы я боялась солдат и короля, – мягко проговорила Селестина. – Мой внук был магом. Его у меня забрали несколько лет назад, – добавила она, взяв руку Эванжелины в свою и бросив незаметный взгляд на Эверлинга.
Селестина погладила тыльную сторону ее ладони, а после одобрительно сжала. Эванжелина сочувственно кивнула, но ничего не сказала. Эверлинг и Герсий подошли ближе. Последними были Джейлей и Джодера.
Дом Селестины Рейнольдс располагался недалеко от Площади Алого Солнца. Она жила в богатом районе, где по большей части стояли дома знати либо находились элитные магазины и фирмы. Ее дом выделялся на фоне роскошных построек, он был меньше размером и окрашен в яркие цвета – красный, желтый, голубой и зеленый. На небольшом дворике в ряд были выставлены привлекающие внимание афиши разных лет.
Молодая Селестина вызывающе смотрела с фотографий и картинок. На каждой афише она была одета в платья разных цветов и фасонов, с вызывающим макияжем и такими же яркими украшениями, со странными прическами и разноцветными волосами. Эверлинг вспомнил: последнее выступление знаменитой танцовщицы и певицы Селестины Рейнольдс прошло примерно пятнадцать лет назад.
Джейлей и Джодера с раскрытыми ртами ходили от одного плаката к другому. Эванжелина остановилась около одной из последних афиш, где Селестина выглядела уже не так молодо, но по-прежнему красиво и уверенно. Она и сейчас, по мнению Эванжелины, была красавицей, просто ее красота отличалась от общепризнанной.
Герсий, осматривая двор, направился к входу в дом.
Эверлинг подошел ближе к Селестине:
– Если соседи увидят нас, то…
– Не волнуйся. Ко мне часто приходят гости. Старые друзья, с которыми я работала. Поклонники. Журналисты. Соседи привыкли к тому, что в мой странный дом приходит толпа людей. Никто не станет придавать этому особого значения, – заверила его Селестина.
Когда все налюбовались плакатами, они зашли в особняк. Внутри объявлений и афиш было не меньше: они висели на стенах, валялись на полу, на столах, на любых поверхностях. Платья, в которых выступала Селестина, тоже висели повсюду: шелковые, атласные, со стразами и пайетками, всевозможных расцветок, украшенные перьями и довольно сдержанные, пышные и обтягивающие.
Джодера благоговейно прикоснулась к одному алому платью и широко улыбнулась.
– Если хочется, примерь, – предложила Селестина.
Джодера сразу же отняла руку и только потом поняла, что ей сказали. От радости она подпрыгнула:
– Правда? Можно? – Глаза у нее заблестели.
Джейлей засмеялся:
– Видела бы ты себя! – А потом вдруг замолчал: не помнил, когда последний раз видел сестру такой счастливой. – Надень платье. Думаю, оно тебе подойдет.
Джодера сняла его с вешалки и побежала в ближайшую комнату, пока остальные направились на кухню.
– Если хочешь, тоже можешь примерить любые, – обратилась Селестина к Эванжелине.
Та огляделась, задержала взгляд на нежном голубом платье свободного кроя и взяла его.
– Спасибо!
И Эванжелина тоже скрылась в комнате, куда недавно зашла Джодера. Оттуда послышался девичий смех.
Джейлей тоже засмеялся, а потом довольно протянул:
– Может, они устроят нам показ мод?
Селестина его поддержала:
– Идея хорошая. Как выйдут – предложи им. Все костюмы в вашем распоряжении.
Эверлинг, не удержавшись, тоже слабо улыбнулся, пока его взгляд не наткнулся на потертую фотографию в рамке. На ней красовалась Селестина лет на двадцать моложе, а рядом с ней стоял юноша. Оба широко улыбались, скорее всего смеялись, и казались до безумия счастливыми.
Лицо этого парня Эверлинг хорошо знал. Он помнил лица всех, кого когда-то убил. Внутри что-то сжалось и заболело. Уголок губ предательски дернулся, на лбу выступило несколько капелек пота. Дышать вдруг стало нечем. Эверлинг сделал резкий вдох.
Из соседней комнаты, заваленной разными коробками с костюмами и украшениями, вышли Джодера и Эванжелина. Одна в облегающем алом платье с глубоким декольте и пайетками; а вторая в простом голубом шелковистом, без узоров и других излишеств, скрывающем все, что можно скрыть, но от этого не менее привлекательном.
Джейлей присвистнул:
– Да вы сногсшибательны!
Селестина согласилась с ним:
– Вы великолепны, девочки.
– Устроите нам показ мод? – предложил Джейлей.
Эванжелина и Джодера переглянулись, пожали плечами и быстро согласились. Они, конечно, очень устали, но когда еще им представится возможность наряжаться в красивые костюмы знаменитой Селестины Рейнольдс? Они схватили по несколько вешалок. Джодера вернулась в комнату, где они переодевались.
– Можно в ванную? – выдохнул Эверлинг.
Он неотрывно смотрел на фотографию.
Эванжелина оглянулась на него.
– Ты выглядишь потрясающе, как и всегда, – шепнул Эверлинг, но едва ли посмотрел на нее.
Селестина молча проводила его к небольшой ванной комнате и вернулась на кухню к Герсию и Джейлею. Эванжелина, не говоря ни слова, ушла переодеваться.
Эверлинг захлопнул за собой дверь и быстро включил воду на полную мощность. Он быстро-быстро дышал и изо всех сил старался не замечать, как бешено колотится сердце. Казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Он был в ужасе.
Нет ничего приятного во встрече с мертвецами. Эверлинг молился, чтобы никогда не вспоминать тех, кого отправил на тот свет. Он молился, чтобы мертвые, убитые им, никогда его не беспокоили. Он молился, хотя никогда не верил в Единого Бога.
В ванной стало невыносимо душно, Эверлингу казалось, что он начал задыхаться. Паника подкатывала к горлу и хотела вырваться диким криком. Он сжал края раковины до побелевших пальцев, а потом плеснул себе в лицо воды. Закрыл отражение в зеркале ладонью, лишь бы не видеть собственного лица. Появилось ощущение, что они стояли за его спиной: все, чью жизнь он отобрал.
В дверь постучали: тихо, ненавязчиво.
– Линг? – послышался обеспокоенный голос Герсия.
– Я в порядке.
Прозвучало неубедительно. Голос у него охрип, заметно дрожал, а самого Эверлинга бил мелкий озноб. Он много лет убеждал себя, что не боится ни мертвецов, ни встречи с ними. И уж тем более он не боялся стать виновным в смерти своих врагов.
Упорно называя врагами бедолаг, вынужденных сражаться с Кровавым Императором, Эверлинг сохранял видимость внутренней силы и уверенности. Но сейчас ему хотелось выть.
– Линг, открой дверь, – попросил Герсий.
– Уходи.
Выглядел он жалко. Эверлинг не хотел, чтобы хоть кто-то видел его таким, но Герсий – особенно.
– Не уйду. Открой дверь.
Герсий дернул за ручку один раз. Потом второй. После третьего раза щелкнул замок. Герсий приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы протиснуться самому, но чтобы больше никто ничего не заметил.
– Что случилось?
Вода из крана
