С доктором никаких мандатов, никаких ордеров не понадобилось. Хватило лишь волшебной фразы: "Мы с ГэПэУ", как струхнувший коновал сам вытащил и червонцы из сейфа, и брюлики. С чем не хотел расставаться, так это с банкой, наполненной белым порошочком, твердил — мука, мол, такая, но пришлось и ее отдать.
Леонид грустил второй день подряд. Отшил смазливую девицу, не поддавался на уговоры Васьки сходить в кабак. Сидел, уставившись в одну точку, потом заявил:
— Не так нужно.
— Что не так? — удивился Иван, занимавшийся важным делом — сортировал меха, изъятые у Богачева.
Утром он договорился с барыгой у Гостиного двора — тот был готов взять белку по тридцать копеек новыми деньгами за штуку. Цена грабительская, потому что сырую шкурку заготовители брали у мужиков по десять копеек, а здесь уже выделанная, хоть щас на воротник пришпандорь. В коопторге, как выяснял Иван, стоила каждая по пятьдесят копеек. Но барыга — приказчик какого-то большого оптовика, продающего пушнину американцам, тоже хотел урвать свою копеечку. Так что выбирать не приходилось. Тем более что вороватый приказчик мог пригодиться на будущее. Жаль, что белки не насчитывалось и сотни, но тоже хлеб. Барыга был готов взять соболя с песцом (по три рубля), но эти шкурки Леонид уже распределил — какие-то для своих бабенок, такие-то нужным людям. И ничего здесь не скажешь, надо.
Иван Николаев не думал, что в эрэсэфэсэре грабителям живется так трудно. Он-то считал, что у бандитов с большой дороги не жизнь, а сказка, если, конечно, вовремя унес ноги. Потом-то один хрен — либо пристрелят, либо посадят, либо свои прирежут. Но в промежутке между грабежом и тюрьмой — гуляй, не хочу.
Но все оказалось сложнее, чем казалось — мало сходить на дело, вернуться с добычей и без потерь, а надобно еще и сбыть награбленное и желательно с наименьшими потерями. Золотое колечко с красивым камушком, что в ювелирке лежит за сто червонцев, перекупщик возьмет за тридцать. И это неплохо, потому что "красная цена" всему награбленному-наворованному — одна десятая от стоимости. Ворчат граждане-грабители, но отдают серебро и золото по бросовым ценам. А куда деваться? Не будешь же стоять на Невском или на "Апрашке", предлагая прохожим товар. Вот мол, люди добрые, купите сережки золотые, с бриллиантами. Товар первоклассный, свежий — только вчера из ушей у барышни выдрал! И барышня замечательная — только дура набитая, потому как умные по вечерам гулять не ходят. Есть, конечно, такие (не барышни, а налетчики), молодые да начинающие, нужными связями не обзаведшиеся, кто после "дела" сами хабар продают, но ловят их быстро.
Прикинул как-то Иван — а сам-то бы смог все провернуть от начала и до конца? Положим, ограбить сумел бы и от погони ушел. А потом? Вещички в трактирах сбывать? Владельцы питейных заведений — народец пуганый и до незнакомцев опасливый. Ладно, если просто пошлют, но могут и в утро сдать. Или того проще — подпоят чем и возьмут даром.
Пантелеев — голова. Прежде чем пойти на первое серьезное дело, почти полгода примеривался, зарабатывая гоп-стопом. Поначалу вышел на Вольтенкова, а уже через Леву других барыг отыскал. В старое время, говорят, в Питере было до сотни "ночных банкиров". Потом кого шлепнули, кто сам сбежал от греха подальше. Новая власть не слишком церемонилась со скупщиками краденого, не заморачивалась с доказательствами, а ставила к стенке. Но только нэп объявили, повылезали из темных щелей не только бандиты, но и падальщики, норовящие честную добычу оттяпать.
Перекупщика-жучилу понять можно — ты-то ушел с деньгами, а он остался с "паленым" товаром, который еще пристроить куда-то нужно. Вполне возможно, что в тот же самый ювелирный магазин, где его прежние хозяева и купили. А хозяин магазина, опять-таки, хочет свой куш урвать. Тут и за риск отдельная плата, и за молчание (ну-ка, придет пострадавший да опознает свои брюлики). Со временем, конечно, скупщиков будет побольше и цены будут давать справедливее, а пока приходится довольствоваться тем, что есть.
Так что о "перераспределении богатства" речи не было. Самим еле-еле хватало на жизнь. А впереди еще расходы нешуточные. Иван хотел, чтобы у всех в команде (слово "банда" старому солдату не очень нравилось, хотя Леонид и говорил, что оно когда-то означало "отряд") были наганы, как у него. Не как сейчас — у Пантелеева браунинг, у бывшего комиссаpa — маузер, у Васьки Пулковского вообще что-то несуразное вроде велодога, из которого только муху завалишь[6]. Четыре вида оружия на один отряд — многовато, а надо, чтобы при случае каждый мог поделиться патронами с товарищем. Маузеры и браунинги — штука хорошая, но вот патроны к ним "кусались" — по золотому червонцу за сотню. К нагану за тот же червонец можно было купить хоть ящик. Правда, следовало еще и сами наганы купить, опять траты.
Была и еще одна закавыка, о которой случайный человек не догадывается. Надобно знать, кого и когда грабить! Вроде бы чего уж проще — выбирай "кабанчика" пожирнее да потроши. Но не все так просто. А вдруг "кабанчик" сегодня не при деньгах? Товар прикупил, долги отдал, фининспектор пришел не вовремя — ну, мало ли еще что может быть? Рассчитывал взять мануфактуру, а она уже продана или на склад отправлена. Хотели золотишка перехватить, а оно тю-тю. Стало быть, для настоящего дела нужен наводчик. Тот, кто может четко сказать — есть ли что нужное на квартире, во сколько уходят да когда приходят хозяева, и не схватится ли нэпман за револьвер (бывали и такие случаи). Желательно знать, куда жадные люди свои червонцы заныкали. Иные такие хитрые тайники сооружают, что и при вдумчивом обыске не сразу найдешь. А где его, время-тο, взять, чтобы искать? Чай, не уголовный розыск.
Леонид считал, что лучшие наводчицы — это бабы из прислуги. В няньки да домработницы кого берут? Правильно, девок деревенских, что рожей не вышли. Нэпманши, они хоть и темные, но не совсем дуры. На хрен им писаных красавиц в свой дом вводить? А тебе и приятственно и польза — приголубишь такую крокодилину разок-другой (иной раз терпеть приходится, не без этого), колечко подаришь, сережки, шмот-ку, она и рада. Даже и спрашивать ничего не нужно, сама расскажет. Главное, правильно разговор составить, чтобы девка не догадалась, что не она тебя интересует, а ее хата. На правильный разговор вывести тоже не сложно. Заикнись только, что не ценят ее хозяева, не доплачивают — вот тут и полезет! Не родилась еще прислуга, которая бы хозяев уважала.
— Так что не так-то? — переспросил Иван.
— Да все не так, — отмахнулся Пантелеев. — Что толку, что мы чекистов изображаем? Богачев вон до Гороховой дошел, с дежурным поговорил, а потом понял, что облапошили. Так он, скотина такая, не стал даже заявления писать. А без заявления гражданина, сам знаешь, ни ГПУ, ни милиция работать не станет.
— Да ну? — удивился Иван.
— Точно тебе говорю. Мне Машка сказала — ну, горничная евонная, что хозяин сам не свой ходит, боится, что милиция начнет спрашивать — откуда богатство. Рыльце-тο у него в пушку. Лучше, мол, от греха подальше, помалкивать.
