Я хотел, чтобы это не заканчивалось никогда. Но круг колеса подошел к логичному завершению.
— Ох, вот и все, — грустно улыбнулась Лазарева. — Нам пора выходить.
— Я бы не отказалась, но наше время закончилось.
Я сунул пару купюр контроллеру, который впускал и выпускал людей, даже не глянул, сколько денег ему вручил.
— У вас безлимит, — радостно заключил тип.
Может, самые важные вещи за деньги не купишь, но попробовать всегда реально. Момент продлить. Почему нет?
— А тебе здесь не скучно? — спросила Лазарева.
— Нет.
— Но ты даже не смотришь по сторонам.
— Смотрю, — ответил, глядя прямо в ее искристые глаза.
— Ну ладно.
Она как будто смутилась. Даже в полумраке стало заметно, как вспыхнули краской бледные щеки. Девчонка отвернулась и вскоре снова забыла обо всем, приоткрыла рот, наблюдая за городом внизу будто завороженная. А потом снова возбужденно затараторила, описывая простейшие постройки, точно необычайные чудеса света. Странно, однако я впервые не ощущал ни капли притворства. У нее что на уме, то и на языке. Никакой игры. Никакой фальши. Вот откуда она такая взялась? Занозой в грудь вошла. Уходить не намерена. Точнее так — я сам ее теперь никуда не отпущу.
— Чудо, да? — спросила Лазарева, указывая куда-то вниз.
— Чудо, — уверенно заключил я.
Мое собственное чудо.
=50=Еще несколько кругов на колесе обозрения лишь подтвердили и укрепили все мои самые безумные ощущения. Девчонка влетела в мой разум. Крепко. Плотно. Она исчезать не собиралась. Наоборот получала все больше власти с каждой прошедшей секундой.
Я от нее балдел. Шизел. Дурел окончательно.
Я уже не пытался это анализировать, никак не разбирал, не пытался прекратить. Я просто расслабился окончательно и позволил этому происходить.
Лазарева потянула меня к лотку с горячими сосисками. Я купил ей эту дрянь, не раздумывая. Я бы и больше купил, но понимал, что она такого не хотела. Никогда бы не попросила. Гордая. Норовистая. Все привыкла сама решать. Всегда обходилась без чужой помощи.
Только отвернулся на секунду — она уже бездомную собаку кормит. Черт знает, куда охрана смотрела. Моя охрана. Охрана этого дебильного парка развлечений. Ничего нельзя на самотек пускать. Раз — девчонка расположилась на коленях перед облезлой дворнягой, кормила косматое чудище своей сосиской. Дурдом. Ну реально. Она явно ничего не боялась. Не блох, ни лишая. Ни укусов. Гладила бродячую зверюгу между глазами, лепетала какие-то нежности.
— Ты уже совсем… — начал и силой себя оборвал.
Не хотел обижать, но она сама все поняла, по моему лицу, по глазам. Нижнюю губу закусила и пробормотала.
— Рустам, но он ведь совсем один!
Ха. Он один. Ну да, это повод обласкать монстра. Хотя пес вряд ли смог бы на нее напасть. Он как и мои собаки, мигом сдался, начал лизать ее ладони и довольно заурчал.
Я даже не удивился такому повороту. Приказал охранникам пристроить дворнягу, а девчонку потащил руки мыть. Еще заразится чем-то, подцепит какую-то хрень.
— А мы можем его домой забрать? — спросила она. — У вас же много собак. Всем хватит места.
— Поглядим, — ответил уклончиво.
— Жалко его, — прошептала и нахмурилась. — Видно, что очень добрый, но живет в жутких условиях.
— Разберемся, — пообещал я.
Сосиски Лазарева больше не хотела, хотя к своей же не притронулась, ничего толком не поела после тех бургеров. Чуть попкорн пожевала и все. Ерунда. Разве такое можно было назвать едой? Но выбирать тут не приходилось. Я купил ей мороженое.
Дьявол побери. Зачем? Вот какой черт меня дернул?
Я смотрел, как живо она вылизывала рожок и понимал, что означает “адская пытка”. Реальное издевательство. Иначе это назвать не мог. Ее маленький розовый язычок скользил, собирая подтаявшее лакомство: то вверх, то вниз, то обводил по кругу, добирался до кончика и снова опускался.
Жесть! Как меня угораздило?
Я наблюдал за ней, не мог оторваться. Я радовался, что она не могла прочесть мои мысли, иначе бы поняла, что я хуже самой жуткой дворняги, мои порывы и желания однозначно животные, безумные, бешеные. Я едва умудрялся контролировать свои рефлексы.
Как же сильно тянуло запустить пальцы в ее волосы, сжать и…
Я обрывал одну картину и тут же начинал бороться с другой. Грязные фантазии. Развратные. Она была слишком чистой для всего этого. Какого беса я вообще размышлял о таком?
Понимал: надо тормозить. Только ни черта поделать не мог. Смотрел, как она то мороженое обрабатывает и слюной захлебывался. Десны саднило, челюсти прямо обдавало кипятком.
— Ой, как сияет! — вдруг воскликнула девчонка и указала на какой-то дурацкий воздушный шар.
Ну обычный шар. Прозрачный, просто с огоньками внутри. Вроде подсветки. Короче, шар как шар. Ничего особенного.
Лазарева и продолжить фразу не успела, как я раздобыл ей эту странную штуку.
— Спасибо, — она точно смутилась, но от шара не отказалась, облизала распухшие губы, перепачканные мороженым и уставилась на мерцающие искры внутри этого шара. — Знаешь, похоже на фейерверк. Ну это прозвучит странно, однако тут как салюты вспыхивают. Видишь? Я только раз в жизни фейерверк видела. Мы тогда поехали в областной центр с родителями. Мне лет пять было. Может, шесть. Вот красота! Никогда ничего похожего не видела. Повсюду огненные всполохи, снопы пылающих искр.
Хм, звучало как идея для меня.
=51=Свидание оказалось волшебным.
Ой, стоп, какое свидание? Вечер. Просто милый вечер. Сперва обед, потом прогулка в парк аттракционов. Много всего произошло, но конечно, никаким свиданием это и близко не было. Так, вместе провели время. Очень много времени.
Я до сих пор отказывалась верить, что Каримов и правда уделил мне столько часов в своем графике. Может, он отдыхал подобным образом? Развлекался? Ну я оказалась для него вроде приятной забавы, вот и увлекся, не рассчитал. Вообще, нормально думать о происходящем практически не получалось, слишком много эмоций на меня обрушилось.
В начале все проходило напряженно, а потом я забылась и расслабилась. Хотя иногда очень смущал взгляд Рустама Тиграновича. То есть просто “Рустама”. Мне до сих пор было сложно называть его так, обращаться без формальностей, еще и на “ты”. Но с другой стороны это как будто сближало нас.
Ох, о чем я только думала? Какое еще сближение? Где он и где я? Мы люди с разных планет, наши миры не пересекаются. У нас не могло быть ничего общего.
