IV–VII вв. у всех авторов касаются исключительно полосы степей Восточной Европы. Насколько ограничены и неопределенны были представления того времени о более северных глубинных областях, свидетельствуют экскурсы Иордана, считавшего причерноморских акациров соседями прибалтийских эстов[249].
По-видимому, будущая волжская группа болгарских племен в период столкновения с хазарами занимала какую-то окраину Великой Болгарии, скорее всего северо-восточную, наиболее близкую к Волге. И когда хазары обрушились на Батбая, эта группа, как и орда Аспаруха, отошла на новые места — к северу, в Среднее Поволжье. Это событие осталось для византийских и армянских авторов не замеченным, поскольку, удалившись на значительное расстояние в глубь малоизвестной области, волжские болгары перестали играть активную роль в событиях причерноморских степей. Всякая иная локализация этой группы, кроме северо-востока современного Дона, создает непреодолимые трудности в их движении на Среднюю Волгу. Если размещать их на другой территории, то в своем продвижении на север они должны были пройти или через земли хазар, или через области нижнедонской или северско-донецкой группы болгарских племен, что мало вероятно. Ниже, при рассмотрении вопроса о племенах, входивших в состав различных группировок, мы еще вернемся к этому вопросу.
2. Болгарские племена в VIII–IX вв.
(к вопросу об этническом составе и расселении)
Письменные источники весьма скупо освещают историю племен Приазовья и Подонья в период существования Великой Болгарии[250]. Немного можно извлечь из этих источников и по основной интересующей нас проблеме — этнического состава населения, объединенного общим именем — болгары.
Более или менее достоверно удается проследить, что болгарское объединение распалось не менее чем на четыре, а может быть, и пять групп, как об этом сообщают Феофан и Никифор. Распад болгарского объединения был обусловлен тем, что племенные группы, входившие в его состав, были еще в достаточной мере самостоятельны и сохраняли свои традиции в культуре и быте. Болгарское объединение, как и многие другие, возникавшие в период распада первобытно-общинных отношений, было создано военной силой и держалось на авторитете и успехах Кубрата. После смерти Кубрата созданное им объединение распалось под ударами хазар. Часть болгарских племен, спасаясь от хазар, отошла на новые земли — на Дунай и Среднюю Волгу, значительная часть осталась на старых местах.
Обратимся теперь к другому кругу источников — археологическим памятникам — и выясним, насколько они могут осветить вопросы существования единого болгарского объединения, его расселения и этнического состава отдельных племенных групп.
К сожалению, археологические памятники времени существования Болгарского союза в Приазовье и близлежащих районах, как и периода, непосредственно предшествовавшего его появлению, изучены пока чрезвычайно слабо. Единичные памятники IV–VIII вв., известные в Восточном Причерноморье, весьма сложны и разнохарактерны. Достаточно указать на такие комплексы, как Вознесенка[251], Ново-Покровка и Тополи[252], Перещепино[253], Арцибашево[254] и многие другие «клады», историческая и тем более этническая интерпретация которых вызывает еще много споров[255]. Массовый рядовой материал могильников и поселений или другого рода памятников здесь пока не выявлен[256], поэтому рассмотреть интересующие нас вопросы непосредственно на синхронном археологическом материале мы не можем. Но в освещении этой проблемы могут быть использованы известные памятники VIII–IX вв. — времени, последовавшего за распадом Болгарского объединения.
Впервые к этим памятникам для решения проблемы существования «некогда единого обширного объединения болгарских племен» обратился Н.Я. Мерперт[257]. Совершенно правильно решая ее в общих чертах, автор не дал, однако, обстоятельного анализа археологических материалов. Б настоящее время имеются достаточно полные, хотя и далеко еще не многочисленные комплексы из всех трех областей, в которых обитали болгарские племена после распада Великой Болгарии — на Дунае, Дону и Волге.
В Подонье памятники VIII–IX вв. выявлены уже давно. Однообразие вещевых комплексов, встречающихся на обширной территории бассейна р. Дона, привело к объединению их всех в салтово-маяцкую культуру[258]. Однако па этой территории в VIII–IX вв. нет этнического единства[259]. Уже в самом начале изучения этой области были обнаружены весьма разнохарактерные памятники каре среди могильников, так и поселений.
Широкую известность приобрели катакомбные могильники, которые по устройству погребальных камер и антропологическому типу захороненного в них населения сближаются с памятниками аланских племен Северного Кавказа. Резко отличны от катакомб грунтовые могильники, в которых обнаруживаются костяки иного антропологического типа. Эти различия в погребальном обряде и антропологическом типе захороненных, а также другие различия в культуре[260], достаточно хорошо прослеживаются и в территориальном размещении памятников. Поэтому С.А. Плетнева считает, что «правильнее было бы назвать салтово-маяцкой только северную группу памятников, т. е. культуру, характеризующуюся „каменными городищами“, подобными Маяцкому, и катакомбными могильниками, подобными Салтовскому. Южный вариант, этнически достаточно определенный, можно назвать болгарским или праболгарским»[261].
Такое разделение памятников VIII–IX вв. в Подонье нам представляется вполне правильным; в дальнейшем мы будем рассматривать только южную группу памятников (рис. 23), этническая принадлежность которых болгарским племенам будет показана ниже.
Рис. 23. Схема расселения болгарских племен в VII–IX вв.
1 — селища; 2 — городища; 3 — могильники; 4 — катакомбные могильники салтовского типа; 5 — граница лесостепи; 6 — племена, входившие в состав Болгарского союза; 7 — прочие племена; 8 — «Народы болгар» по данным армянской «Географии» VII в.; 9 — наступление хазар на болгар в VII в.; 10 — движение болгар из Приазовья в VII в.
В среднем течении Северного Донца В.А. Городцов на Зливкинском могильнике исследовал 35 погребений[262], из них 14 были детскими. Форма могильных ям не была выяснена. Большинство погребенных лежало на спине в вытянутом положении, а в пяти случаях слегка скорчено или на левом боку, или с поджатыми коленями. Большинство захороненных было ориентировано головой на запад, с отклонениями к северу и югу. Глубина захоронений сравнительно небольшая — до 142 см. В большинстве могил (27) находились глиняные сосуды. В восьми случаях их было два. Среди сосудов преобладают гончарные и лепные горшки. Орнамент на них состоял из простых круговых или волнообразных линий, реже вертикальных полос, выцарапанных на блестящей черной поверхности сосуда[263]. Кувшинообразных сосудов было очень немного. В большинстве могил сосуды стояли в изголовье преимущественно с правой стороны от погребенного. В ряде случаев В.А. Городцов отмечает лишь, что сосуды стояли справа или слева, не указывая, к какой части могилы это относится. В 13 могилах рядом с погребенными найдены кости животных — барана, коровы, лошади, в нескольких случаях кости не были определены. Ни на площадке могильника, ни в засыпях могильных ям не найдено костей животных. Вещей в могилах было
