он всё никак не очнётся.
Отстёгиваю ремень, хватаюсь за ручку. Попрощаться хоть? Оборачиваюсь, вздрогнув от его улыбки... Откинул голову на сиденье, вальяжно повернувшись ко мне... улыбнувшись кошечкой.
— Уверена, что уйдёшь?
Поразительная способность ломать момент. Нет, серьезно, что в его голове!?
Как там Билан пел?
"Как в такой красивой голове помещается столько отвратительных идей?"
— Тебе Никиту не надо забирать?
— Он спит уже.
— У мамы?
Кивнул.
— Твоя не звонила?
— Нет, она обижена, это надолго.
А он даже выражение лица не меняет.
— Хочешь, съездим к ней вдвоём?
Нервно хохотнула.
— С тобой!? Нет уж, увольте.
Протянул нараспев:
— Ну, я предлагал.
И я всё медлю, не решаясь выходить, понимая, что мы так и не договорили. Как просто потерять с ним момент, упустить что-то важное, и не понимать, о чем мы вообще говорили... Словно в голове какая-то вата. Впервые такое.
— Что ещё?
Улыбнулась.
— Освобождать место?
Он закатил глаза, цокнув и тут же выдохнув. Вдруг приблизился, пригвоздив взглядом, усмехнувшись моему испугу в глазах, что точно транслируют "Attention!", а губы почему-то высушило, и просто чмокнул в нос.
— Теперь освобождай... и не дуйся ты так, Свет.
— У меня вообще всё на лице написано или ты иногда импровизируешь?
Улыбнулся... Ой, ладно, пошла я, пока голова совсем не отказала.
Что это за состояние такое, словно мне ввели под кожу литры водички и она просочилась в мой мозг, уничтожив там абсолютно всё!?
Откуда у него такая сила, ёшкин краб!?
Касаюсь губ, что так и не поцеловал... Плетусь к подъезду, расслышав позади, как отъехал. Я не понимаю его! Совершенно не понимаю...
Замечаю свет в окнах и только после вижу припаркованную машину Тимофея... Не удивлюсь, если кран нам чинил он.
Не удивлюсь, если Васнецова Нина начнет сходить с ума по мужчине, что прописан в моем паспорте... В конце концов, его обожают на работе, и какого черта он ещё делает в моей квартире!? Но только бы без скандалов, Господи!
До четвертой причины
Светланочка.
Что я делаю в любой непонятной ситуации!? Верно, иду мыть пол!
Поэтому, специально звякнув ключами погромче, закрываю за собой дверь и прохожу, скинув туфли, прямой наводкой в ванную, уловив из кухни их голоса.
Снимаю платье, хватая ради приличия первую попавшуюся футболку. Набираю ведро воды, отметив, что кран и правда теперь исправен. Отжимаю пару раз швабру и бреду себе с полупустым или наполовину полным ведром, обещая взглядом, что воплощу в жизнь примету о бабе и пустых ведрах.
Быстро подметаю пол в зале, заметив у Эльки новую морковь. Беру свой телефон, но понимаю, что включить не решусь... Фыркаю и иду в прихожую к сумке. Замираю в дверях, кивнув на улыбочку Тимофея и жест ручкой. Замечаю, что за столом на кухне карпит Нина с какой-то кипой листов. Отмечаю хвостик, розовые шаровары и футболку +size, что делает её визуально едва ли совершеннолетней.
Вспоминаю...
— Диплом?
— Да, я утром хотел забрать свои документы, а тут эта оторва. — Тим улыбается, словно рад меня видеть, будто скучал и ждал вечерами. Темнит, но мне в принципе всё равно. — Как ты могла пустить её к нам?
— К себе. — Проскальзываю к сумке, пытаюсь найти наушники. — И вообще, захотела и пустила.
Из кухни раздается: "Спасибо, Светуль! Я же Вам говорила..."
Тим потирает виски, заворчав:
— Васнецо-о-ова, у тебя защита скоро, не отвлекайся!
И слушать их мило, но меня больше тянут к себе наушники и швабра, так что... Муж продолжает следить, спросив только одно:
— Ты в порядке? Что-то на работе?
— Да, мальчик руку сломал. Разберусь, не переживай.
Кивнул, удалившись к своей студентке. И даже если не своей — мне было бы просто жаль... Хотелось бы, чтобы он хоть раз влюбился... Даже в такую Нину...
Тьфу, ерунда какая.
Хватаю швабру, включая второй рукой случайный трек. Что там у нас на этот раз?
Чертыхнулась, ну да ладно.
"You're the light, you're the night
[Ты — мой свет, моя тьма,]
В 2015 году несравненная Элли Голдинг выпустила "Love me like you do", что тогда взорвала все чарты и примерно тогда же осела в моем смартфоне.
You're the cure, you're the pain
[Моё спасение и моя боль,]
Сейчас даже можно не читать перевод, там и так все ясно.
You're the only thing I wanna touch
[Ты единственный, к кому я хочу прикасаться.]
Вселенная, ты издеваешься!? Встань на мою сторону, хватит ему потакать!
Never knew that it could mean so much, so much
[Никогда не думала, что ты столько можешь значить для меня.]
Нет, вот бывает такое!? Чувствую, под швабру никому лучше не попадать.
Follow me through the dark
[Пойдём со мной, сквозь тьму,]
Сдаюсь, начиная подпевать...
Let me take you past our satellites
[Позволь мне провести тебя мимо наших спутников,]
Да-да, забери их двоих с моей кухни, Артём. Будь хорошей кошечкой хотя бы раз.
You can see the world you brought to life, to life
[Ты увидишь мир, который создал ты.]
Ой, нет, спасибо, где там я ещё не промыла!?
Если не считать того, что под мой танец пришла Нина, которую я всё же заметила краем глаза, то мне прям полегчало.
Поэтому я домываю зал, открываю дверь своей спальни и замираю, чуть не осев... Интересно, Артём также отреагировал, когда увидел розовое нечто впервые?
Оборачиваюсь к Нине, что смущённо стучит ноготочками по косяку.
— Миленько?
Ми-ми-миленько. Поежилась даже. Никогда не думала, что с тёплым персиковым цветом обоев можно сотворить вот это. Вот это увешанное розовой тюлью нечто. На стене появились уже знакомые плакаты одинаковых на вид мальчиков, рядом с которыми Артём смотрелся бы... Нельзя говорить непотребство при детях, но я же не вслух...
Сутенером бы он смотрелся, определенно.
Опять поежилась.
Ну, с её игрушками я знакома, как и с покрывалом. Поэтому киваю сама не знаю чему и захожу в уже не свою обитель прибирать убранство. Может, заставить её? Ладно, не в этот раз, у неё всё же диплом.
Через пару минут добираюсь до кухни, где Тимофей уже по привычке закидывает ноги на табуретку и заставляет сделать тоже самое Нину. Верно, я опасная женщина с холодным оружием.
Пританцовываю под ту же песню, не желая слышать тему её диплома. Он что-то объясняет, стуча по
