Лил.
Он тоже удивляется, но ничего не произносит.
– Я недалеко ушла от тебя. Иногда я тоже думаю, что ты полон дерьма. Иногда думаю, что мы все сумасшедшие, раз общаемся с тобой после всего, что ты нам сделал. Особенно Ро.
Я ненадолго останавливаюсь, потому что мне кажется, что мои слова вовсе не приободряют его. Потом неуклюже продолжаю:
– Но я также вспоминаю, что ты верил в то, что говорил, пусть это и были жестокие представления; тебе было выгодно верить, но ты отказался от выгод. Ну, то есть теперь у тебя нет ни жилья, ни телефона, ни денег. Тебя могут депортировать. Так что ты, наверное, все-таки серьезно настроен. Иначе зачем тебе было возвращаться к нам? Ведь ты сам ушел от «Детей», никто тебя не выгонял. Ты же ушел от них, правда?
Он напряженно кивает, плотно сжав губы.
– И еще я думаю… Меня тоже иногда посещают мрачные мысли. Например…
Я вдруг вспоминаю ту ночь, когда едва не выбросила телефон в окно, и трясу головой, чтобы прогнать воспоминания.
– Иногда мне кажется, что услышь люди мой мысленный монолог, они бы возненавидели меня. Но ведь, в конце концов, неважно, что ты думаешь. Главное, что ты делаешь.
Аарон медленно кивает, не сводя с меня глаз и вцепившись руками в ручки кресла. Кажется, он постепенно приходит в себя.
– Да, это и правда пугает, – говорит он наконец. – Насколько пугающе сильной ты стала бы среди «Детей».
– Не то слово, – вздыхаю я. – Ну ладно, пойдем. Надо выбираться отсюда.
Снаружи нас поджидают пятеро. Фиона сидит на ступеньке, разминая лодыжку Манон. Не успеваем мы выйти из Коридора, как нас забрасывают вопросами:
– Вы куда пропали?
– Вы просто исчезли?
– Вы как будто испарились.
– Вы снова были в Ложе? А вы видели там ту девочку?
– Все в порядке? На вас никто не нападал? Никто вас не преследовал?
– Все в порядке, – отвечаю я. – Мы… поговорили с Дори. С нами все хорошо.
Мне немного неудобно оттого, что они так волновались за нас, а мы не слишком торопились возвращаться. Впрочем, мы были напуганы. Особенно Аарон. Я вспоминаю известное предупреждение о том, что сначала нужно самому надевать кислородную маску и только потом помогать другим. Мне была очень нужна эта пятиминутная пауза, прежде чем возвращаться к группе.
– Мэйв, ты должна слово в слово передать мне все, о чем говорила Дори, – строго обращается ко мне Нуала.
– Дори говорила то же, что и всегда, – морщится Аарон. – Разные расплывчатые фразы о том, что она поступает правильно. Послушать ее, так никто там не голодает. Типа… это такой пост… духовное упражнение.
– Мне кажется, ее главная цель – это разъединить и поссорить нас друг с другом. Она знает, что мы сильны вместе. Она пыталась настроить меня против Аарона даже там, в своем кабинете. И ей уже удалось однажды поссорить Ро и Аарона.
– А что насчет Домохозяйки? – спрашивает Манон. – Она говорила что-нибудь о том, почему ее колдовство не работает?
– Нет, – отвечаю я. – Но у нее были карты Таро. И еще она говорила, что… не знаю, учится чему-то.
– Какие конкретно она показала карты?
– Двойка Жезлов и Паж Пентаклей. Скучноватые.
Я снова задумываюсь.
– Снова расклад на две карты. Чаще всего раскладывают три, правда, Фи?
– Ну да, как правило, – пожимает плечами Фиона. – А что еще ты видела? Что можно было бы передать Паоло?
Я вдруг замечаю сидящего на перилах Паоло, который, склонив голову, слушает нас. Или, по крайней мере, делает вид, что слушает.
– Нет. Мы были только в ее кабинете. И видели только то, что там было внутри.
– Я видел кое-что еще, – вдруг говорит Аарон. – Я выглянул в окно. За окном были деревья. Весьма характерные.
Я тоже смутно вспоминаю, что за окном вроде бы были деревья, но не помню никаких подробностей.
– Продолжай, – кивает Нуала.
– Они были странные, без листьев, конечно, но как будто распускали в сторону нечто, вроде когтей.
Лили достает из своей сумки блокнот, и Аарон рисует небольшое деревце с загнутыми вправо ветками, от которых исходят небольшие побеги, действительно похожие на когти.
– Боярышник, – говорит Нуала. – Он выносливый и может расти где угодно. Но так его ветви загибаются в сторону в тех местах, где постоянно дует сильный ветер.
Она замолкает, размышляя, а потом делает вывод:
– Значит, это, скорее всего, прибрежная зона.
– Прибрежная? – спрашивает Ро.
Город Килбег находится как минимум в сорока минутах езды от побережья, а в целом береговая линия графства протяженная и очень неровная.
На плечах Ро поблескивают капли дождя.
– Ты выходил наружу? – спрашиваю я.
– Да, хотел немного проветриться, отвлечься от мыслей. Погулял, убеждая себя в том, что ты вернешься в целости и невредимости.
Я протягиваю руку и провожу ею по его волнистым влажным волосам.
– А там не было дождя, – вдруг вспоминаю я. – В Ложе. По крайней мере его не было заметно за окном.
– Иногда на побережье не бывает дождя. Там свой микроклимат, – говорит Нуала и поворачивается к Фионе. – Если Паоло вылетит сегодня ночью, он сможет найти участок побережья с сухой почвой? И с таким изогнутым боярышником, как нарисовал Аарон?
Фиона подзывает сороку, и Паоло перелетает к ней на плечо. Она гладит его перья большим пальцем и что-то бормочет с отвлеченным взглядом. Затем подходит к окну, поднимает Паоло, и тот вылетает наружу. Мы все глядим ему вслед, пока он не исчезает в темноте. У каждого из нас свой дар, но каждый из нас немного завидует дару Фионы.
Мы слишком на взводе, чтобы расходиться по домам, да и вспоминаем о Рождестве, поэтому по дороге останавливаемся, чтобы купить рыбу с картошкой в бумажных пакетах с жирными пятнами. С этими припасами мы едем обратно к Нуале.
Перед входом что-то преграждает нам дорогу. Что-то бугристое и трудноразличимое в темноте. На мгновение я с ужасом представляю, что это труп. Но чей? Лорны МакКеон? Девочки-белки? Я быстро пересчитываю нас. Мы здесь все, значит, никого из нас. Может, наших родственников? Только бы не Джо и не мои родители. И не Туту.
Подойдя ближе, я вижу, что это отдельные свертки. Первой проскальзывает мысль о расчлененном трупе. Но потом я догадываюсь, что это подарки. Рождественские подарки, завернутые в бумагу, целлофановые упаковки с едой и коробка, похожая на ту, в которой перевозят бутылки с вином. Не успеваю я сказать, что это может быть ловушка, раздается стон Нуалы.
– Манон, ради всего святого!
– Что? – отзывается Манон. – При чем тут я?
– Ты знаешь.
Все остальные ощущают себя неловко, понимая, что невольно становятся свидетелями семейной разборки. Бумажные пакеты
