— Бетти, — остановил ее тихий голос Рассела.
Хлопоча вокруг стола, она внезапно замерла на месте.
— Что?
— Ты можешь налить мне кофе?
Она так и осталась стоять с вилкой в руках. В глазах ее был испуг. Почему он так странно действует на нее? — подумала Бетти в отчаянии. Не оттого ли, что он гол по пояс, ноги босые и волосы встрепаны со сна, как у мальчишки?
— О конечно, прости, я сейчас…
— Я сам, — ответил он, оторвавшись от дверного косяка, подошел к буфету и, достав чашку, налил себе горячего душистого кофе. Прислонившись к краю плиты, Рассел начал медленными глотками отпивать кофе, поглядывая поверх чашки на Бетти.
Она успела принять душ. Волосы ее были аккуратно заплетены в косу. Ей очень шли бледно-голубая блузка и белые джинсы. Она казалась такой элегантной и неприступной! Лишь приглядевшись, можно было заметить, как дрожат у нее руки, а под глазами темные круги и губы припухли.
Бетти смотрела на него настороженно и с какой-то неуверенностью.
— Ну как, будешь завтракать? — спросила она с той же бравадой, которая начала уже сердить его.
Продолжая недоумевать, что с ней происходит, Рассел задумчиво провел рукой по растрепанным волосам и, чуть пригладив их, пожал плечами и подошел к столу.
— Конечно, почему бы нет? — ответил он и, сев, стал накладывать на тарелку все, что было на столе: сосиски, яичницу с ветчиной, поджаренный хлеб, блинчики с сиропом, причем в таких количествах, что хватило бы на троих.
Как могло это все появиться на столе у женщины, позволяющей себе на завтрак лишь йогурт и кофе с обезжиренным молоком? Еще третьего дня, когда он попросил на завтрак кофе с пончиками, он заявила, что подобная еда способствует повышению холестерина в крови. Она также была яростной противницей консервированных бульонов с лапшой.
Синие глаза Рассела требовали ответа.
— В чем дело, Бетти, что с тобой? — Он ощутил неприятный холодок страха. — Ты поняла, что, переспав со мной, совершила непоправимую ошибку, не так ли?
Глаза Бетти округлились от удивления, но вдруг ее лицо просияло, она опустилась на стул рядом с ним и, протянув руку, коснулась его щеки.
— Нет, совсем не это, — сказала она тихо. — Я веду себя так странно потому… — тут она остановилась и перевела дух, — потому, что люблю тебя. Я никак не могла решить, сказать тебе это или нет.
Признание Бетти застало Рассела врасплох. Он так был удивлен, что растерялся как мальчишка. С первой же минуты, когда увидел ее, Рассел понял, что Бетти не та женщина, с которой можно свободно вступать в интимные отношения. Это подтвердила реакция ее друзей на его появление и невинная детская болтовня Кендала. Он все время подсознательно знал, что такие, как она, отдают себя щедро и безоглядно лишь тогда, когда родилось чувство.
Тогда какого дьявола он сидит и молчит, уставившись на нее взглядом дохлой черепахи?! Ему нечего сказать? Или он втайне доволен и успокоился? Ведь что-то в нем, глубоко запрятанное и доселе молчавшее, вдруг дало себя знать. Он надеялся, что такое произойдет и он услышит эти три коротких слова: я тебя люблю. Разве не так?
Словно очнувшись, он теснее прижал ее руку к своей щеке, благодарно и нежно ощупывая тонкие теплые пальцы и узкую ладонь.
— Почему ты не решалась сказать? — наконец тихо спросил он.
Глаза ее удивленно расширились.
— Я знаю, что ты думаешь о любви, и не хотела… навязываться со своими чувствами, чем-то обязывать тебя. Ведь ты знаешь, я не хочу, чтобы ты уезжал.
Он молча проглотил упрек.
— Что же заставило тебя сказать?
Бетти пожала плечами.
— Мне ничего иного не оставалось. Молчать означало бы позволить тебе думать все что угодно. — Оторвав ладонь от его лица, Бетти сжала его пальцы. — А я этого не хотела. Не хотела, чтобы ты думал то, что думал.
Это было ударом. Услышав, что она любит его, Рассел стал счастливейшим человеком, но, узнав, что она опять берет на себя все самое трудное и неблагодарное, открывая ему дорогу для отступления, почувствовал себя последним негодяем. В течение мгновений она осчастливила его и тут же казнила.
— Бетти, не надо, — почти простонал он и, не зная, что сказать дальше, умолк. Надо ли рассказать ей все? Сознаться, что лгал, говоря, что уходит в отставку, что невольно, но все же злоупотребил ее гостеприимством?
Бетти тихонько вздохнула и улыбнулась.
— Тсс, — успокаивающе прошептала она и, снова приложив руку к его щеке, легонько потерла ее. — Не надо ничего говорить. Одной из причин, почему я не решалась сказать тебе то, что уже сказала, был страх, что ты сочтешь себя обязанным что-то ответить, а я этого не хочу. Пусть все остается как есть, хорошо? К тому же… — В ее глазах появились лукавые искорки, и она предостерегающе приложила палец к его губам. — Я знаю твою самую страшную тайну. Сегодня утром, сопоставив кое-какие факты, я нашла разгадку. Почему ты не сказал мне об этом сам?
Страх заставил его сделать самое худшее — он крепко выругался.
— Рассел! — испуганно воскликнула Бетти, и краска залила ее лицо.
Страх сменился облегчением. Слава богу, теперь она знает о нем самое худшее. Он схватил ее руку и сильно сжал.
— Что произошло? — требовательно спросил он, проклиная себя за то, что все-таки подверг ее опасности. Но он был так осторожен. Как это могло случиться? — Сюда кто-нибудь звонил? — спросил он встревоженно. — Что сказал этот ублюдок? — В голове была одна мысль: неужели Лионелло известен номер телефона Бетти? Резко отодвинув стул, Рассел вышел из-за стола и заходил по кухне.
Было видно, что он пытается обрести равновесие. Что его так встревожило? Бетти с удивлением и тревогой смотрела на этого большого, сильного человека, который метался по ее кухне, как пантера в клетке. Сегодня утром, когда она проснулась, ее вдруг осенила догадка. Все оказалось так просто. Удивившее ее сходство Страшилы Милтона на плакате в комнате Кендала с рисунком, подаренным мальчику Расселом, не случайно. Их рисовал один художник. А поскольку Страшила — главный герой книги «Великое Запределье», которая, как указано на титуле, иллюстрирована самим автором, то нет сомнений, что автор и художник — одно лицо и имя его Рассел Брайан.
Однако Бетти не могла предполагать, что реакция на ее безобидную догадку будет столь бурной. Знай она это, никогда бы не сказала, что раскрыла его тайну.
— Рассел, успокойся, прошу. Если ты не хочешь, чтобы об этом кто-то знал, я никому не скажу. Это останется тайной.
Рассел резко остановился и, повернувшись к Бетти, странно посмотрел на нее.
— Что ты сказала? — непонимающе переспросил он.
— Я никому не расскажу, что ты создатель доброго Страшилы Милтона, обещаю тебе.
— Ты и о нем тоже знаешь? — промолвил он недоуменно, словно не поверил своим ушам.
