Поглубже укутавшись в одеяло и уткнувшись в ворот сорочки Коли носом, она задремала, несмотря на послеполуденное солнце за окном, шторы в гостиницах спасали от таких неудобств.
Ей снился Николай… всю ночь.
Утром Леся проснулась дико голодной. И почему-то первым, что пришло в голову в связи с этим, оказалось то, как упорно Николай пытался ее накормить, когда она у него дома была.
Застонав, потому что никак не выходило избавиться от этого мужчины ни в своей голове, ни в своей груди, она перевернулась в кровати, поняв, что уже жарко и ночью успела скинуть с себя одеяло. Да и халат был почти стянут. А вот рубашка на ней, не мешала, судя по всему… Может, и спала так хорошо потому, что его запах на себе ощущала всю ночь?
Как ни хотелось бы, чтобы все сложилось иначе, но Леся не могла не признать, что Коля все это время ассоциировался у нее с неким необъяснимым, но очень теплым чувством безопасности.
Поняв, что так его из головы точно не выкинет, она поднялась и побрела в душ, впервые за многие месяцы, ощущая какую-то правильную бодрость и прилив сил.
А вот после быстрого завтрака, который, к счастью, в отеле была возможность получить, Леся подумала, что у нее есть куча дел, и для начала неплохо бы с городком познакомиться ближе и определиться, подходит он ей на первое время или нет. А так как машины у нее все равно нет, прогуляется как раз.
Взяв триста долларов, чтобы поменять, и еще раз с тоской и некоторой опаской подумав о карте, которую не успела переключить, Леся спрятала остальные деньги в сейф номера и пошла заново узнавать этот мир и себя в нем, получается, уже в совершенно новом и пока не очень осознанном качестве.
Однако первым, что Леся увидела, выйдя за территорию отеля и повернув в сторону центра, оказался… Николай. И это едва не заставило ее споткнуться, вот правда! Ошалела!
Огромный билборд, стоявший на окраине обочины, не мог не привлечь внимание, удивительно, как она вчера тот не заметила, видно, слишком устала. И с этой рекламной площадки Николай Гончаренко, как совладелец агрохолдинга и член демократической партии, поздравлял горожан с приближающимся Днем Конституции.
Нормальная практика для кандидатов, участвующих… в местных выборах. Леся неплохо в политической кухне подкована была, учитывая семейную историю. И вот сейчас до нее дошло, что Коля тут на рекламных щитах может «висеть» только в одном случае — если именно по этому округу идет на выборы. А так как она знала, присутствуя на съезде партии, когда его торжественно принимали в состав, что выдвигается он от своей «малой родины»… Кошмар! Вот это спряталась ото всех, называется! И как так вышло, что Шуст ее привез сюда? Именно в тот город, который вотчиной Гончаренко был?! Разве случаются в жизни такие совпадения, елки-палки?!
На то, чтобы прийти в себя, понадобилось минут десять.
Пять из них Леся стояла под этим билбордом отчего-то не в силах оторвать взгляд от Коли, который, словно бы с немым укором (чего рекламное фото точно не могло делать), взирал конкретно на нее.
Но, и отойдя уже в сторону центра, Леся продолжала оглядываться по сторонам в иррациональном страхе, что Коля сейчас на той стороне улицы появится или из проезжающей машины выскочит…
Автомобилей, кстати, было мало, очень слабое движение. После столицы казалось, что машин почти и нет. И, возможно, кто-то и посмеялся бы над ее опасениями, но Леся помнила, как упорно, настойчиво и даже в чем-то одержимо этот мужчина окружал ее со всех сторон.
«Мы за своими женщинами и на тот свет отправимся…», — вдруг как бахнуло, в голове воспоминаниями позавчерашнего вечера, когда они ужинать сели. И Лесю бросило в холодный пот, если честно.
Так, ладно. Этого просто не может быть.
Коля не может знать, где она, хотя бы потому, что Леся сама не знала, куда поедет. Не сумел бы он это выяснить! А потому, и думать нечего.
Ну и потом, городок хоть и небольшой, но и не хутор же, где пять хат стоит, тут все равно явно больше десяти тысяч население, значит, затеряться вполне можно. Да и живут Гончаренко в столице большей частью… Ну и она уехать всегда может, если возникнут сомнения. А пока стоит хоть как-то дыхание перевести, иначе головой двинется.
Успокоив себя этим, Леся продолжила путь, прекратив ежеминутно оглядываться.
— Прошу вас больше не тревожить меня сейчас. Поймите мое состояние, — с достаточной долей горя в голосе, резковато проговорил Мартынов и отложил телефон, разорвав связь с журналисткой, которой давал комментарий.
Откинулся на сиденье авто, пользуясь тем, что приехал сам, водитель и охранник сидели в другой машине, которая хвостом за ним во двор заехала. А Сергей через стекло рассматривал огромный дом…
Теперь весь его, выходит.
Вспомнилось, как не так уж и давно Авраменко давал ему понять, что Сергей всего лишь на вторых ролях и никогда не стать ему лидером и главой прайда… И где этот «прайд» Авраменко сейчас? Посмотрите-ка, все передохли. А деньги и все активы ему, Сергею, достались.
Так кто тут умнее и ловчее по жизни? К кому судьба явно благоволит?
Точно не пыльным и замшелым старикам, время которых уже явно прошло. Да, Сергею не стать главой прайда Авраменко, так у него свой будет, куда могущественней! Зато ресурсы уже почившего тестя он сумеет использовать по назначению…
А следом и с теми, кто ему мешает, разберется, удача точно на его стороне. Стоит, пожалуй, глобальней развернуться против холдинга Гончаренко, которые ему уже весь кислород перекрыли своими инновациями и нововведениями. Не понимают, против кого прут!
Но это чуть позже, сейчас предстояло разобраться с наследством и похоронами. Фиг знает, что там нашло на Олесю, что она со всей дури врезалась в столб, расследование покажет. Может, на наркоту подсела от горя? Поведение жены в последние дни, хоть они и мало времени проводили вместе, казалось ему странным. Нервная была, дерганная… Хотя и на истерику списать можно, кто же ждал, что ее мать пристрелит отца?
Но Сергею так даже внезапно удобней оказалось.
Олеся не оправдала его ожиданий. Лишь притворяясь спокойной и покладистой, сдержанной, по факту, жена, подсунутая Авраменко, оказалась своевольной, характерной и упрямой. И ему никак не удавалось переломить ее характер. Конечно, Сергей еще и не приступил к этому делу со всем тщанием, слишком мало времени прошло после свадьбы… Но туда ей и дорога! Зачем ему этим муторным делом заниматься, когда можно теперь по своему вкусу подобрать себе новую жену… Или, вернее, пока любовницу, да и то надо бы осторожность проявить, создав идеальную иллюзию скорбящего новобрачного, раздавленного трагедией. Это и в политике свои преференции принести может, и с наследством только сыграет ему на руку.
Потому, изобразив на лице скорбную мину, чтоб и свои люди не придрались, и полиция, которая ждала его на крыльце для разговора, Сергей вышел из машины. И тяжелой, шаркающей походкой совершенно подавленного человека, пошел к ступеням и ожидающим там его полицейским.
