Екатерининского дворца в Царском Селе (г. Пушкин), пропал во время войны. По некоторым данным, вывезен в Германию. Находится в частной коллекции.
Служба была непростой, но давала некоторые льготы, например увольнительные. В лазарете Есенин помогал фельдшерам в канцелярии писать списки больных, заполнять продовольственные карточки. Полковник Ломан учил поэта, как держаться с императрицей, если случайно придется с ней встретиться (она в лазарете бывала часто).
Начальник Лазарета № 17 их императорских высочеств великих княжон Марии Николаевны и Анастасии Николаевны при Федоровском государевом Соборе полковник Ломан отвечал еще и за организационную работу по развлечению раненых, то есть организовывал концерты. 22 июля по случаю тезоименитства ее императорского высочества великой княжны Марии Николаевны в Лазарете устраивалось увеселение с участием оркестра балалаечников, фокусников, сказителей, скоморохов, чечеточников и т. п. Сергей Есенин должен был прочитать стихотворение «Русь» и написанное по поручению полковника – сочиненное в честь высочайших особ императрицы Александры Федоровны и великих княжон Марии и Анастасии стихотворение:
В багровом зареве закат шипуч и пенен,
Березки белые горят в своих венцах.
Приветствует мой стих младых царевен
И кротость юную в их ласковых сердцах.
Где тени бледные и горестные муки,
Они тому, кто шел страдать за нас,
Протягивают царственные руки,
Благословляя их к грядущей жизни час.
На ложе белом, в ярком блеске света,
Рыдает тот, чью жизнь хотят вернуть…
И вздрагивают тени лазарета
От жалости, что им сжимает грудь.
Все ближе тянет их рукой неодолимой
Туда где скорбь кладет печать на лбу.
О, помолись, святая Магдалина,
За их судьбу.
После чтения приветствия, исполненный акварелью, славянской вязью на листе плотной бумаги и украшенный орнаментами преподносился этот текст адресатам.
Наставник детей Николая II, швейцарец-гувернер Пьер Жильяр, преподаватель французского языка, оставил интересные воспоминания, опубликованные в 1991 году издательством «Русь» («Император Николай II и его семья»). Любопытно ознакомиться с портретами княжон: «Трудно было найти четырех сестер, столь различных по характерам и в то же время столь тесно сплоченных дружбой. Из начальных букв своих имен они составили общее имя: «ОТМА». Ольга Николаевна обладала очень живым умом. У нее было много-много рассудительности и непосредственности. Она была самостоятельного характера. Татьяна Николаевна, от природы скорее сдержанная, обладала волей, но была менее откровенна и непосредственна, чем старшая сестра… Она была очень красива, хотя и не имела прелести Ольги Николаевны. Любимицей императрицы была Татьяна Николаевна. Своей красотой и природным умением держаться она в обществе затемняла сестру, которая меньше занималась своей особой… Сестры нежно любили друг друга… Их звали «большие», а Марию Николаевну и Анастасию Николаевну звали «маленькие». Мария Николаевна была красавицей… Она блистала яркими красками и здоровьем; у нее были большие чудные серые глаза. Вкусы ее были очень скромны. Она была воплощенной скромностью и добротой. Анастасия Николаевна была, наоборот, большая шалунья и не без лукавства. Она во всем быстро схватывала смешные стороны… Она была баловница. В общем, трудно определимая прелесть этих четырех сестер состояла в их большой простоте, естественности, свежести и врожденной доброте… Их отношения с Государем были прелестны. Он был для них одновременно Царем, отцом и товарищем».
Есенин, как говорят некоторые свидетели, был увлечен Марией. Ей было 17 лет, ему – 21 год. С Анастасией он мог позволить себе поболтать. Ей было 15 лет. А перед Марией Николаевной он робел.
По воспоминаниям Есенина, императрица похвалила стихотворения молодого поэта, но посетовала, что они грустные. Есенин ответил: «Такова вся Русь». По рассказам Есенина, запомнившимся многим его современникам, поэт беседовал и с Анастасией, и с Распутиным, и с вдовствующей императрицей Марией Федоровной, но не имеющие документального подтверждения, его рассказы носят оттенок легенды.
Царская Семья
Федоровский городок в Царском Селе
Поэт Владислав Ходасевич, размышляя об этом периоде биографии Есенина, напоминает, в каком императрица находилась «болезненно-нервозном состоянии» в 1916 году и «как старалась оттолкнуть от себя все, на чем не было санкции друга». То есть, Ходасевич допускает участие в судьбе ратника Сергея Есенина Григория Распутина. И еще об одном факте сообщает читателям Ходасевич: «<…> летом 1918 года один московский издатель, библиофил и любитель книжных редкостей, предлагал мне купить у него или выменять раздобытый окольными путями корректурный оттиск второй есенинской книги «Голубень». Книга вышла уже после февральской революции, но в урезанном виде. Набиралась же она еще в 1916 году, и полная корректура содержала целый цикл стихов, посвященных императрице. Не знаю, был ли в конце 1916 – в начале 1917 года Есенин на фронте, но несомненно, что получить разрешение на посвящение стихов императрице было весьма трудно – и уж во всяком случае, разрешение не могло быть дано солдату дисциплинарного батальона».
Анна Сардановская: «Была в том печальная тайна»
Богословский переулок, дом 5
Из воспоминаний Ивана Грузинова: «1921 год. Весна. Богословский переулок, дом 3. Есенин расстроен. Усталый, пожелтевший, растрепанный. Ходит по комнате взад и вперед. Переходит из одной комнаты в другую. Наконец садится за стол в углу комнаты:
– У меня была настоящая любовь. К простой женщине. В деревне. Я приезжал к ней. Приходил тайно. Все рассказывал ей. Об этом никто не знает. Я давно люблю ее. Горько мне. Жалко. Она умерла. Никого я так не любил. Больше я никого не люблю.
Есенин в стихах никогда не лгал. Рассказывает он об умершей канарейке – значит, вспомнил умершую канарейку, рассказывает о гаданье у попугая – значит, это гаданье действительно было <…>.
Всякая черточка, маленькая черточка в его стихах, если стихи касаются его собственной жизни, верна. Сам поэт неоднократно указывает на это обстоятельство, на автобиографический характер его стихов».
Добавлю от себя, что не разделяю сарказма Мариенгофа, с легкой руки которого создалось впечатление о Сергее Есенине, как об этаком бароне Мюнхгаузене. Я верю даже невероятному рассказу о Настеньке Романовой, горшочке сметаны и поцелуях. Верю. И вот еще один рассказ о несостоявшейся любви…
7 апреля 1921 года скончалась при родах Анна Алексеевна Сардановская (по мужу Олоновская)…
Каждый год летом приезжала к священнику села Константиново Ивану Яковлевичу Смирнову дальняя родственница, вдовая учительница Вера Васильевна Сардановская с сыном Николаем и дочерьми Серафимой и Анной. Дом у священника был приветливый и хлебосольный. Хозяйство вела незамужняя дочь Капа. Молодежь села
