и поглядим…»
— Эй, Криптос! А чего ты врёшь, что ты демон? Ты не демон, ты — живая бензоколонка. Только злобная. А знаешь, что в бензоколонках самое главное? — окликнул Бесобой противника.
Сын Аваддона никак не мог понять, куда спрятался его соперник, поэтому пытался отыскать Бесобоя по голосу:
— Ну и что?
— Табло, Криптос. Вот раньше у бензоколонок были круглые циферблаты со стрелочками, похожие на часы… — Бесобой эту картинку очень чётко себе представил, потому что видел такие в старом кино. — И вот они были классные.
Криптос понял, что голос доносится откуда-то сверху. Очевидно, Бесобой забрался на один из металлических помостов, образующих в цеху второй этаж.
— А сейчас колонки везде новые стоят, и табло у них электронные. Бездушные какие-то, — продолжал разглагольствовать Бесобой. — Так и хочется иногда крикнуть: верните старые, с циферблатами, гады…
И тут демон услышал грохот. Тут же рефлекторно развернулся на сто восемьдесят градусов… но Бесобоя не увидел. Вместо него там валялось смятое красное ведро дурацкой формы.
— А новое электронное табло хочется разбить к чёртовой матери! — Бесобой выбрал нужный момент и обрушился на отвлечённого демона сверху, держа в руках испещрённый белыми светящимися узорами багор. Его остриё вошло в единственный глаз демона, мгновенно лишая его зрения.
Когда Бесобой после удачной атаки спустился по металлическим платформам на пол, к нему подоспел Шмыг:
— Слушай, ну ты растёшь в моих глазах! Зубы научился заговаривать даже похлеще моего. Сейчас, кстати, можно приколоться. Скажи ему, что тебя зовут Никто. Он бате побежит жаловаться. Аваддон его спросит, кто тебе глаз-то выколол? А он скажет: «Никто». И все будут над ним угорать.
— Где-то я это уже слышал.
— Был у меня один слепой кореш много лет назад. Я ему эту хохму рассказывал. Ну, может, у людей в анекдот и вошло, — чертёнок пожал плечами.
На этом Даниле и Шмыгу разговор пришлось прервать. Криптос не видел, в какую сторону дышать огнём, но до сих пор всё прекрасно слышал. И очередной шквал пламени оказался ещё более разрушительным, чем все предыдущие.
«Демон Левиан считался в Аду знатоком всяческих тонких материй, и многие вельможи отправляли к нему своих наследников, чтобы те переняли у Левиана хотя бы частицу его мудрости. Однажды Левиан поразил всех, водивших с ним знакомство, тем, что ослепил себя посреди пышного обеда с жидкими паштетами, что были так хороши, что порции их уменьшались, будучи невостребованными, потому что само время приходило лакомиться ими.
— Зачем ты сделал это, Левиан? — спросил гость, служивший писцом при самом Баффорте Ракшоре. — Так ты даёшь нам понять, что не желаешь более нас видеть?
— Воистину! — вступил в разговор седой Визар Алкай. — Он счёл недостойным говорить нам об этом прямо, чтобы не нанести нам оскорбление! Пусть все знают, Левиан превзошёл всех демонов не только в мудрости, но и в учтивости.
— Как же мелко вы мыслите! — замахала прелестными руками суккуба Агапия. — Достойнейший Левиан жестом сим объявил, что не подчиняется больше подлым правилам, которые диктуют Небеса! Ведь это по их произволу мы обладаем неизменным обликом! Левиан же вознёсся над косным законом и теперь будет воображать мир таким, каким захочет! И лишь у самых смелых хватит духу последовать его путём!
Чёрт Огх’а’ламон, чья леность стала нарицательной, заметил, что причиной такого действия Левиана стала усталость. Зрение заставляло его то и дело смежать и раскрывать веки, а достойному демону даже такой невеликий труд должен казаться ужасно обременительным.
Последнее слово осталось за лучшим учеником Левиана, гербаристом судеб Марнивом. Он смазал губы сладким вином, чтобы речи его казались присутствующим приятнее, и сказал:
— Каждый истинный мудрец знает, что глаза — это двери, а если одна дверь закрывается, то открывается другая. Учитель Левиан понял, что в него через эти двери вошло всё, что ему было необходимо, и счёл нужным закрыть их, чтобы предоставить мирозданию открыть в ином месте новые двери по своему разумению, оставив таким образом мироздание в должниках. А имея в должниках само мироздание, можно достичь таких высот, которые никому из нас и не снились.
Гости сошлись на том, что версия Марнива верна́, и каждый из присутствующих поклялся назвать Марнивом своего первенца. Не клялись лишь Левиан да служанка по имени Тарина, потому что Левиан плакал от боли, а Тарина — единственная в том зале — знала, что Левиан выколол себе глаза, потому что уплетал паштеты сразу двумя вилками, ибо был ослеплён чревоугодием, и в какой-то момент неловкое движение сделало духовное ослепление телесным. А то, что демоны считали его мудрецом, — так то было посланное им судьбой испытание».
«Книга Заплат»
Бесобой уже успел сто раз пожалеть о решении выколоть сыну Аваддона единственный глаз. Несколько минут назад воображение рисовало герою привлекательную картину: он атакует незрячего демона со всех сторон, обрушивая на него град ударов, а измождённая тварь мечется и пытается найти угол, в котором будет поменьше боли. А на деле Криптос превратился в столп ярости, и если раньше он не тратил огненные залпы попусту, то теперь начал остервенело дышать огнём во все стороны. Стоило найти более-менее приличное укрытие — какой-нибудь разобранный наполовину станок, к примеру, — а уже через несколько секунд потоки пламени раскаляли груду металла до такой степени, что за ним не то что прятаться — к нему подходить было страшно.
— Дань, может, ну его? И домой? Таблетки он спалил. Побесится чуток, и батя отправит сюда отряд, чтобы сына домой притащили, — взмолился Шмыг, стараясь скрыться от потоков огня.
— Это твоё «побесится чуток» может десяткам людей жизни стоить.
— Не спорю. Но если он нас с тобой поджарит, то мы не сможем от таких как он ещё тысячи людей спасти.
— Нет, Шмыг. Я отступать не буду. Надо что-то придумать, — отрезал Бесобой.
— Может, подождём, пока у него в баллоне топливо кончится?
— Ты размеры этого баллона видел? Топливо кончится, как же… Знаешь, погоди-ка тут. Есть одна мыслишка.
Бесобой побежал прямо на Криптоса. Он смотрел на трубку, из которой перед каждым залпом демон потягивал горючее. Что будет, если вырвать её к чёртовой матери? Во всяком случае, попробовать стоит. Пользуясь тем, что Криптос поливал огнём груду ящиков, лежавших довольно далеко от него, Бесобой забрался демону на брюхо, как на небольшую отвесную стену, схватился рукой за трубку, уходившую в грудь Криптоса, и дёрнул что было сил.
Бесобой думал, что трубка выскочит, но вместо этого из тела демона вырвалась пульсирующая и покрытая рубцами кишка, в которой
