По расписанию после географии должная была быть физика, но учительница заболела, поэтому нас под крыло взяла класснуха и увела к себе, на химию. В этот раз Ирка осталась сидеть рядом со мной, потому что с Ириной Станиславовной шутки плохи и никакого самоволия она не потерпит. Бывшая подруга демонстративно отодвинулась на самый край, положила между нами пенал, очерчивая границы.
— Так, — классная открыла электронный журнал, — к доске сегодня идут… Егор, — она указала на одну створку классной доски, — закончи уравнение реакций. На вторую половину идет Лена. А с устным ответом Яна.
Услышав свое имя, я нервно дернулась. Для полной радости только этого не хватало, но деваться некуда. Покорно встала, подошла к учителю, взяла тоненькую бумажку с двумя короткими теоретическими вопросами.
Слева и справа за створками доски скрипели мелом одноклассники, а я была в центре, на виду у всех.
Пялюсь в билет, но чувствую на себе чужие взгляды. Неприятные, злые, мстительные. Почему-то пересыхает во рту, а стук сердца становится неровным, отрывистым.
Понимаю, что мне нужно собраться, взять себя в руки и не обращать внимания на других, но не получается. Поднимаю взгляд и первым делом натыкаюсь на ухмыляющуюся Ирку, потом на девчонок, которые тоже побывали у меня дома. На Меньшова. На их лицах нет и отголоска прежних дружеских чувств.
Смотрю на эти лица и внезапно понимаю, что не знаю о чем говорить. Все что с таким трудом выучила, просто испарилось из головы. Раз и нет. Чистый лист.
Из глубины поднимается паника. Густая, липкая, противная.
Молчание затягивается, смешки становятся все отчетливее, а выражение лица Ирины Станиславовны все строже. Наконец, ей надоедает ждать:
— Яна, ты готовилась?
— Да, — блею не своим голосом.
— Тогда отвечай.
Я разжимаю потную ладонь, в которой лежит скомканная бумажка, и с ужасом понимаю, что не могу прочитать вопросы. Строчки прыгают, буквы путаются местами, смысл ускользает
— Плохо, Яна! Уж от кого, от кого, а от тебя я такого не ожидала, — сказала химичка, по-своему расценив мое молчание.
Я сама в шоке от сковавшего меня ступора. Сколько не пытаюсь, не могу выдать ничего разумного. Щеки наливаются жгучим румянцем, голос окончательно пропадает, дышать получается через раз.
— Садись, Яна, — Ирина Станиславовна недовольно поджимает губы и делает пометку в электронном журнале, — два. Ты меня очень разочаровала.
Я не помню, как добралась до своего места. Села, голову в плечи втянула, сжавшись как мышь. Ладони сдавила между колен, пытаясь справиться с нервной дрожью.
Двойка. У меня никогда не было двоек. Я отличница. Я пашу как проклятая, часами пропадаю у репетиторов, ночами напролет учу. А тут два.
Да что за день такой?!
* * *
Мне еле удалось дождаться конца урока. Такое чувство будто на стул подсыпали раскаленных гвоздей, а со всех сторон летят ядовитые стрелы чужих взглядов. Колет, жжет и дико хочется провалиться сквозь землю от стыда.
Ирка то и дело довольно хмыкала и вообще светилась от радости, как начищенный пятак. Я такого счастливого лица не видела у нее с восьмого класса, когда родители ей подарили дорогущий телефон.
— Задержитесь на минуточку, — произнесла класснуха, когда прозвенел звонок, — Обращаю ваше внимание, что в конце марта у нас состоится ежегодная конференция по экологии. Как всегда от класса три человека. Я отправляю Лемешева, Ковалеву и…Левину.
Снова сердце ударилось о ребра и ухнуло вниз. Я была уверена, что Ирина Станиславовна выберет меня! Я даже готовиться начала заранее! Материал собирала, иллюстрации рисовала, а теперь получается, что все зря?
Мне нужно было прояснить этот вопрос прямо сейчас, поэтому вскинула руку.
— Яна, можешь не тянуться, — строго сказала классная руководительница, — ты сегодня меня очень разочаровала! Выступать будет Ира, у нее в отличие от некоторых двоек нет.
Да, у Левиной нет двоек, но и хорошими оценками она не блещет! А у меня до сегодняшнего дня не было плохих отметок. Что ж из-за одной ошибки так наказывать?
— Она не хотела участвовать, — я предприняла еще одну попытку переломить ситуацию в свою пользу.
— Ну раз она не хотела, то может отказаться, и тогда, я подумаю, кого выбрать на ее место.
— Почему это не хотела? — тут же встряла Ира, — очень даже хотела. Участвовать в конференции такая огромная часть. Я давно об этом мечтала.
Вот гадина! Она сама на той неделе высмеяла меня, когда я поделилась, что жду эту конференцию. Сказала, что туда только ботаников приглашают. А теперь, значит, это огромная честь? Предел мечтаний?!
— Тогда тема закрыта. Все, класс, можете идти.
Одноклассники повскакивали со своих мест и начали собираться, а я сидела как пришибленная, сжимала кулаки и дышала сквозь стиснутые зубы. Кровь кипела, пульс зашкаливал.
Еще чуть-чуть и взорвусь.
Ирка не торопилась уходить. Складывала тетради в сумку и фальшиво напевала песню о том, как прекрасен этот мир, а когда Ирина Станиславовна скрылась в лаборантской, «подруга» нагнулась ко мне и тихо прошипела:
— Выкуси, Белецкая! — после чего одарила меня сияющей улыбкой и ушла.
Из класса я выходила последняя. И снова это чудовищное ощущение, что со всех сторон смотрят только на меня. Наверняка, слух о моем позоре уже разлетелся по всей школе. Конечно, Яна Белецкая провалилась в голосовании, опозорилась у доски, была облаяна классной руководительницей и лишена возможности участвовать в конференции. Как тут не смотреть? Не злорадствовать?
Скорее по привычки, чем из-за необходимости, я отправилась в столовую. Отстояв приличную очередь, взяла на раздаче компот и плюшку, и на автомате двинулась к нашему обычному столику, но чем ближе подходила к нему, тем сильнее дрожал в руках поднос.
Никто за столом даже не посмотрел в мою сторону, только Сашка рыжий демонстративно поставил рюкзак на стул, показывая, что свободных мест нет. По крайней мере для меня.
На негнущихся ногах я побрела дальше. Кругом полно народу, все занято, кроме самого дальнего столика у выхода. На нем красовалось липкое компотное пятно, и крошки, а сам стол шатался от каждого движения, впрочем, как и стул.
Место для неудачников.
Аппетита не было, но я заставляла себя жевать несчастную плюшку, даже не чувствуя ее вкуса.
Впервые мне было настолько плохо в этой школе. В одночасье она превратилась из довольно приятного места, в мрачную темницу, где из каждого угла неслись насмешки и колючие взгляды. Очень хотелось расплакаться, но и этого мне не удалось сделать, потому что проходящие мимо пятиклашки с грохотом опрокинули поднос.
От неожиданности я вздрогнула и опрокинула на себя компот.
