будто и не просыпалась.
— Аааааааа! — закричала она.
Косен решительно откинула одеяло в сторону.
— Васька, я так стану жаворонком!
Глава 14. Каждому своя родина
Sua cuique patria jucundissima est.Каждому своя родина самая лучшая (лат.)
— Говорят, президент приедет! — заявил владелец буханки, припаркованной между парой туристических автобусов.
Машинка была старая, ржавая. Похоже, ещё с советских времен. Но на ходу.
О том, что едет в Старые Кондуки и подвезет четырех москвичей со всем их багажом, водитель уже предупредил.
«Что вы, какие деньги, мне ж по пути. Тем более, студенты!»
Мужчина лет пятидесяти, с обветренным лицом и доброй улыбкой, одетый в дешевые спортивные шорты и когда-то пёструю, а теперь застиранную до мутного коричневатого цвета, футболку, представился дядей Витей.
Он неспешно докурил крепчайшую сигарету без фильтра, пощурился на солнышко, как старый кот, достал из-под сиденья тросик и помог ребятам прикрутить на крышу коробку.
— Далековато вас на практику отправили! Ну хорошо, расскажите хоть в Москве, как у нас, в глубинке, люди живут, — приговаривал он.
Группа азиатских туристов в голубых медицинских масках выплыла из-за угла и рассыпалась по площади.
— Не, не китайцы, — сказал дядя Витя, — корейцы вроде. Проездом тут кого ни встретишь. Дамы, прошу вперед. Мужики, давай назад.
Мужики были не против. В салоне было много места, пахло шинами, мокрым деревом. В углу стояли ящики с яблоками и военный вещмешок с нашивкой ВДВ, потрепанной и вылинявшей, пришитой, видимо, еще во вторую афганскую войну. Красная звезда над парашютом от времени стала бледно-оранжевой, серп и молот в звезде — бледно-коричневыми.
— Вот и завод уже начали красить к президентскому приезду, — продолжил дядя Витя, захлопывая за Феликсом винтажную дверь, — по главной улице сегодня окна всем ставят пластиковые. Нам не по пути, — с сожалением сказал он, — может, обратно поедем, посмотрим.
Дамы на переднее сиденье с дверью справились сами.
Дядя Витя уважительно крякнул. Замок с их стороны не работал уже лет пять как, но девчонки-вертушки исхитрились закрыть.
— А красят только завод? — подал голос Феликс, когда машина свернула на улицу с деревянными домиками. По виду — совершенно деревенскими. За стеклом промелькнул пасторольно прогуливающийся по кромке некрашенного забора петух.
— А куда ему тут ехать, у нас только завод и есть. Не в церковь же поедет молиться, у него там в Москве церквей хватает. А дорога у нас одна — по главной улице к заводу. Вот и приводят в порядок, понимаешь ли, и дома, и дорогу и, этот... завод!
«Интересно, какая тут у них версия по поводу вокзала?» — Феликсу было интересно. Оказалось, что чем дальше в Россию, тем меньше верят в меценатство.
Дядя Витя озвучил более правдоподобную версию преображения вокзала, такую как сверхскоростные работы РЖД к приезду высокого гостя.
— Большие начальники из Москвы в свите будут. Покрасоваться хотят, мол, смотрите, какие у нас вокзалы по стране строятся!
Город закончился быстро, будто его и не было. Полуденное солнце рябило между стволами сосен. Хороших уральских сосен — стволы в три обхвата, кроны пушистые, густые.
— Только не поедет он на завод, что он там не видел? Он на военный объект поедет! — дядя Витя кивнул на сосны, будто они и были тем военным объектом, — и в городе не будет останавливаться. У нас в лесах чего только нет. Идёшь, бывало — человек стоит. А чего стоит? Зачем автомат ему? И сам не знает. Пенёк охраняет, чудеса да и только.
— Да, чудес у вас достаточно, — Йелдыз проводила взглядом большой камень, вывороченный у дороги.
Феликсу показалось, что камень повернулся им вслед.
— Ящериц развелось видимо-невидимо, — подхватил разговор водитель, — не помню такого, хоть тут вырос. И упитанные какие, как вараны коморские. Клянусь, сами увидите, сейчас ещё проедем от города так и шастают по дороге. Один раз думал — сбил, тормознул — а ничего.
— Не иначе, как у вас тут гуляет сама хозяйка медной горы со своей свитой, — Зинаида повернула беседу в интересную всем сторону.
Дядя Витя (до чего же распространенное имя!) беседу поддержал и рассказал, что Хозяйка именно в их местах обитает и наверняка им встретится, если хорошо и далеко погулять.
— Нам очень интересно, дядь Вить! — Йелдыз, до того молчавшая, вступила в разговор с непосредственностью нежной первокурсницы, — расскажите ещё! Нам для отчета по практике очень пригодится! Надо же собрать местные легенды, сказки, частушки тоже подойдут, если знаете.
Она так искренне говорила и так наивно хлопала своими черными ресницами, что Феликс пожалел сидящего рядом с ней дядю Витю. Шансов на сопротивление у того не было никаких.
— По частушкам, это к бабке моей, Агафье, — задумался мужчина, выкручивая руль перед особо глубокой ямой, — у нее завтра юбилей, девяносто лет! Вот, еду поздравить! — машина свернула на бетонку и он продолжил. — Вообще, переезжаю я домой, в село. В Уфе после армии осел. Большой город! Но вот, решил вернуться. У меня тут бабка старая, мать тоже не молодеет. Тяжело им одним. А так... буду по хозяйству помогать. Все ж проще.
Пассажиры, конечно же, согласились.
Дорога резко извернулась и показала долину, бананчиком врезающуюся в покрытые лесом горы. Ртутной струйкой извивалась речушка. Вдалеке, еле различимый на фоне сизого леса, вился дымок.
— Проснулся неделю назад и понял — не дело это. Надо за матерью ухаживать. Город городом, а кто будет село поднимать? Да и сам я уже... а случись что — неужто помирать в чужой земле? — рассуждал дядя Витя, — а в Кондуках родня. Одним днём уволился, квартирку сдал через агентство, да поехал.
Обманчивы горы. Казалось, до деревни — час пешей прогулки, а ехали еще два часа. Связь пропала полностью еще на выезде из Златоуста, и, как пообещал дядя Витя, вряд ли появится, пока они в него не вернутся.
— Вышек тут нет. Если нужно позвонить, в магазине есть телефон, обычный, проводной. А вышки нам обещали. Давно еще. Но в другом месте в итоге поставили, ближе к железке. Так что связи нет и не будет пока, а спутниковая — дорого.
Кроме связи, в деревню на десяток домов не стали проводить газ. Водопровода тоже, естественно, не было.
Дядя Витя честно предупредил, что столичным студентам нужно будет самим носить воду из
