пониженной калорийности:
— Да я! Да он! Да вы! Я буду жаловаться!
Хорошенькая девушка, ухоженная, с длинными волосами и стройными ножками активно махала шанелевской сумочкой и распространяла запах коллекционных французских духов. Сидящие за соседними столиками представители факультетов, привычные ко всякому, равнодушно занимались своими делами.
Полногубая и полногрудая пухленькая блондинка за столиком с табличкой «Приемная Комиссия. Филологический ф-т», к которой были обращены возмущенные крики, стенания, а теперь и угрозы, смотрела на скандалистку с выражением терпеливой вежливости сотрудника банка, отказывающего в ипотечном кредитовании человеку, который забыл взять с собой копию копии справки 2-НДФЛ.
— Жалуйтесь, — кивала она, — обязательно жалуйтесь. И ректору можете, и декану, — «хоть президенту» — читалось в глазах подневольного сотрудника университета, — но пока вас в списках нет, я вас не могу зачислить ни-ку-да!
— АААА! — взвыла дочь какого-то папы и, махнув сумочкой, вылетела на лестницу, пребольно двинув Васю тощим плечиком.
— Следующий, — меланхолично обронила блондинка, глядя на свеженькую абитуриентку, мнущую в руке заранее подготовленный паспорт.
Вася совсем стушевалась.
— Василиса, Василиса, Василиса, Василиса, — бубнила пухляшка, перебирая листочки.
Электронный документооборот электронным документооборотом, но никто не отменял заполнение бумажных ведомостей в дополнение к электронным. А также книгу учета бумажных ведомостей. Ну и, конечно же, книгу учета книг учета бумажных ведомостей.
На пятом «Василиса» тон милой, в общем-то, девушки стал немного нервным.
Вася забеспокоилась: «А вдруг не найдут? Что же тогда?»
— Василиса! Нашла! Давай паспорт и фотографии.
— К-какие фотографии?
Аккуратно выщипанные брови на лице девушки недовольно сдвинулись, когда та поняла, что Вася пришла без фотографий.
Девочка так испугалась, что уже сделала шаг назад.
— Какие-какие... которые я тебе буду в личное дело клеить. А потом — в студбилет!
Так Вася узнала, что она зачислена.
Она так потешно хлопала своими пушистыми ресницами, что грозная дама рассмеялась.
— Прошла, — подтвердила она еще раз для не верящей в свое счастье Василисы, — ты прошла!
Не просто прошла по баллам, но зачислена! На факультет, о котором мечтала! О котором мечтали, наверняка, сотни девочек в стране. Мечтали они, а взяли её!
— Завтра обязательно принеси фотографии, а сейчас подпиши вот здесь. Учти, без фотографий в общежитие не заселят. Кстати, тебе повезло. В этом году всех переводят в корпус для иностранцев. Там и мебель новая и ремонт... — кудряшка задумалась, припоминая, — ремонт есть!
Вася сердечно поблагодарила добрую девушку, пообещала ей обязательно довезти завтра фото и, прыгая через две, а местами через три, ступеньки, полетела вниз, к выходу.
«Я поступила! Поступилаааааа! Урааааааа!»
— Смотри, куда прешь, слепая кура! — зашипела на нее знакомая скандалистка.
Вася, и правда, едва ли не ослепшая от радости, налетела на нее на университетском крыльце.
С ужасом девочка заметила, что на ступеньках тлеет коричневая палочка. Видимо, выпала из руки сверкающей глазами шатенки, когда Васька распахнула двери и вылетела в них резиновым мячиком.
— Ой, извини.. те, — начала она, но девушка уже отвернулась, доставая из сумочки пачку.
«Как-то нехорошо мусорить, все-таки университет», — Вася потянулась к земле, собираясь подобрать выбитую из чужих рук сигарету и донести до урны.
Уже задымившая новой, дамочка жаловалась подружке по телефону на «кошмарную курицу в приемной» и прибирать за собой явно не планировала.
«В конце-концов, это я виновата. Такая неуклюжая. Может, если бы не я, она бы потом её выкинула бы в мусорку», — подумала Васька.
Она присела на корточки и пальцем дотронулась до красного гранита крыльца, на котором уже погас огонек.
***
Сначала всё поплыло вокруг. Вася почувствовала запах. Странный запах жженой резины, электричества и людей. Плотный запах людского пота.
Потом расплывшиеся пятна собрались в лица, колонны, лепнину и потоки, ручейки, реки и моря людей, идущих во все стороны.
Василиса очнулась в метро. Двое мужчин в черной форме стояли рядом, третьей была женщина. Она легонько трясла ее за плечо. Увидев, что девочка реагирует и смотрит уже не сквозь, а на нее, пугается и пробует отойти назад, женщина попросила показать документы.
— Я поступать приехала, в университет, — прощебетала Васька, испуганно озираясь.
Доверчиво протянула паспорт.
— Давай, осторожнее тут, — увидев корочку с двуглавым орлом, подтверждающим гражданство, тетенька внутрь глянула мельком, для виду, — тебе куда нужно?
— На Новослободскую, — назвала Вася станцию, куда ей нужно было добраться к вечеру.
Сколько сейчас времени, она не представляла даже примерно.
Девочка активно кивала, пока ей рассказывали, где и как ей нужно сделать пересадку, где выйти. Хотя все равно не поняла. Решила, что разберется.
Главное, уйти в спокойное место. Она попрощалась с полицейскими и села в вагон подъехавшего поезда.
До нужной станции добралась уже без приключений. О том, что произошло, она в тот вечер так никому и не сказала.
***
Косен, любившая сладенько поспать до обеда, приехать на работу во второй половине дня и засидеться там до глубокой ночи, когда коллеги перестанут носиться по офису электровениками и разбредутся по домам, второй день подряд проснулась от нечеловеческого вопля.
— Васька! — безошибочно определила она источник громкого звука, — что на этот раз?
Не дожидаясь ответа новой соседки, она стащила себе одеяло и собралась досмотреть сон прямо здесь, на полу. На случай, если экстремальное пробуждение повторится. Второй раз вылетать с кровати под воздействием звуковой волны ей не хотелось.
— Сосед…, — Вася мелко затряслась на кровати, — соседка наша, приснилось, что она хочет пойти на кладбище. И там...
Крис высунулась из-под одеяла.
— Какая у вас интересная деревня. И сны увлекательные, — Косен зевнула, пытаясь понять, просыпаться ей или нет, — так что соседка?
— Хочет горло себе... — Вася потрясенно замолчала, не в силах договорить.
Сон был отвратительно натуральный, детализированный и подробный. Откуда-то из-под потолка Вася видела, как бабушка Агафья, простоволосая и полностью седая (а ведь никогда с непокрытой головой из дома не выходила!), трясущимися руками отпирает дверь в сенях, хочет выйти, идет на голос.
Голос со стороны старой шахты говорит, что пришло ее время. Что стоит ей прийти и лечь на землю, быстро провести по горлу палочкой-веточкой, как станет она молодой и здоровой, сильной и бодрой. Но не было в руках у нее никакой веточки и вообще ничего не было. Только хлебный нож, который она сунула в карман застиранного ситцевого синего халата.
Вася закрыла глаза и снова упала в это видение,
