– А я думаю, Асмодей избавится от Торвана, как только вступит на престол, – заметила вторая. – Может быть, он как раз ищет способ провести Отбор так, чтобы выбрать невесту по вкусу, а не ту, кого хочет навязать ему Магистр?
– У Асмодея ничего не получится, – откликнулась вторая.
Яна почувствовала, что у неё начинает болеть голова.
В последующие полчаса она узнала около десятка версий того, что происходит во дворце, и ещё столько же предположений относительно того, в чём будет состоять Отбор.
Постепенно в обсуждение включились все шестеро – Яна поняла, что Ларвель затронула необычайно животрепещущий вопрос.
Предположения разнились от варианта, что Асмодей уже сделал выбор и за столом отправит шестерых из семи по домам, до варианта, что всем семерым придётся пройти через Священный Огонь, и та, кто не сгорит, станет настоящей невестой.
По мере того, как спор становился всё жарче, голова Яны болела всё сильней. Пока, наконец, она не ощутила на своём запястье чью-то руку, настойчиво тянущую её прочь.
Подняв взгляд, она поняла, что это Ларвель тянет её за собой.
– Я знаю, кто знает об отборе больше, чем эти дурочки, – прошептала она. – Хочешь, познакомлю тебя с ним?
– О ком идёт речь? – осторожно поинтересовалась Яна.
Ларвель наклонилась к самому уху Яны и прошептала:
– Принц Калерон.
Яна вздрогнула и невольно огляделась по сторонам.
– Ты знаешь, что за нами следят? – спросила она.
Ларвель кивнула. Взяла с крышки фортепиано бокал вина и как ни в чём не бывало пригубила.
Теперь только Яна нашла возможность рассмотреть её более внимательно и отметила светлые волосы, золотистыми локонами спускавшиеся на плечи.
«Вот эта светловолосая – точно любимица Ловейна».
Слова Надаэра мгновенно промелькнули у неё в голове.
Тогда, во время разговора с принцем, она не поняла, о ком речь. Но теперь…
Яна огляделась по сторонам. Светлые волосы были ещё у двоих.
– Ну так что? – поинтересовалась Ларвель, пряча улыбку за бокалом с вином. – Впрочем, время ещё есть. Если надумаешь – приходи к Лебединой Беседке, едва солнце перевалит через зенит.
Она отвернулась и невозмутимо включилась в спор.
ГЛАВА 18Яна постепенно начинала различать остальных участников Отбора между собой.
Помимо Лаэрвэли с её изнеженным лицом и пристальным, умным взглядом, она довольно быстро запомнила Грюнель, самую высокую из всех. У Грюнельи были тёмно-каштановые волосы и довольно плотное, по меркам собравшихся телосложение. Она не питала особых надежд и считала, что родители прислали её сюда только потому, что ничего не понимают в собственных дочерях.
– Им надо было кого-то отправить, и я первой попалась на глаза! – резюмировала она вслух.
Родители же её владели какими-то островами на юго-востоке, где располагалось целых шестнадцать узлов.
– Ещё неизвестно, кто больше выиграет от этого брака – моя семья или сам Асмодей, – хохотнув, сообщила она.
Ещё одна претендентка, Арсея, была княжной, как и сама Элирена, только состояла с Асмодеем в гораздо ближнем родстве.
Она держалась с таким видом, как будто сама могла бы стать королевой, и очень болезненно реагировала на подколки Венера и Марсельезы, которые то и дело высказывались о её заштопанных чулках и осыпающихся кружевах.
Эти двое были знакомы с детства и, похоже, не ладили ни с кем кроме друг друга. Они происходили из Лархерода, и куда больше чем брак, их тревожила надвигающаяся война.
– Его высочество герцог Арденский прислал двоих, чтобы Асмодею было из чего выбрать, – проговорилась Марсельеза, и Венера тут же пихнула её локтем в бок. Яне показалось, что герцог этот представляет далеко не ведущую группировку при Лархеродском дворе, и обоим виконтессам предписано лишний раз его не поминать.
Венера был блондинкой, ещё более яркой чем Лаэрвель, и, похоже, ещё более испорченной. У Марсельезы, как и у Арсеи, волосы были густо-чёрными. Арсея, однако, была заметно стройней. «Видимо, ей нечего есть», – высказалась на эту тему Марсельеза.
Последняя претендентка была молчалива и невзрачна на вид. Имела светло-русые волосы и худощавое лицо. Теперь, когда вся компания собралась на кушетках у окна, Яна видела, что она всё время держится в стороне.
«Тоже вполне может быть заслана недоброжелателями», – подумала она.
Вдоволь наслушавшись сплетен, Яна подошла к окну и, проведя пальцами по магическому полю, призванному защитить обитателей дворца от ветра и дождя, подумала, что тут, в сущности, всё так же, как на Земле.
Взгляд её скользнул по ухоженным аллеям, мимо радужных водяных брызг, взлетавших над шпалерниками, и остановился на тёмной фигуре, вытянувшейся возле деревьев.
– На-да-эр… – одними губами прошептала она.
Стоявший в саду мужчина вздрогнул, как будто услышал её голос, и, обернувшись, посмотрел на окно.
Яна заставила себя не двигаться, хотя желание податься назад и скрыться с глаз было почти невыносимо.
Надаэр всё смотрел и смотрел на неё, как будто глазами пытался что-то сказать, но Яна не хотела знать, какие тайны таит этот взгляд. Она стиснула зубы, чтобы утихомирить ненависть, поднявшуюся в душе. Обиду за предательство и злость за то, что князь так и не нашёл свободной минуты, чтобы перекинуться с ней парой слов. Чтобы рассказать, что её ждёт.
«Подослал ко мне своего дружка…» – мрачно думала она, вспоминая ночной визит Дорана. «Трус. Ненавижу тебя».
Надаэр отвернулся, и на мгновение Элирена запаниковала. Волхонский будто бы прочитал эти слова в её глазах.
Яна качнула головой, отгоняя эту глупую мысль. «Скорее всего, он и не видел тебя. Ты даже толком не знаешь… Может в этом мире у него кто-то есть».
Последняя мысль внезапно отрезвила её. До сих пор Яна и не задумывалась о том, что Надаэр тоже может иметь невесту или возлюбленную, а то и вовсе может быть женат.
«Вот ты идиотка…» – с удивлением подумала она. «За всё время, что вы проторчали вдвоём, не додумалась спросить. Может, тут и не о чем страдать…»
Но от мысли, что Надаэр может быть женат, легче почему-то не стало.
Яна решительно повернулась к компании собравшихся, намереваясь включиться в общий шумный разговор. Однако сделать этого не успела, потому что в дверном проёме показался лакей и возвестил о том, что в синей столовой претендентов ждёт обед.
Все потянулись туда и на какое-то время Яна потеряла возможность думать вообще о чём-либо, потому что со всех сторон слышались звонкие голоса, мелькали разноцветные шёлковые юбки, отблёскивали золотым и серебряным шитьём манжеты, корсажи и воротники.
