— Не могу больше ждать, — хрипло шепчет Мамба и дергает джинсы с моих бедер вниз, захватывая при этом и трусы, оставляя меня абсолютно обнаженной. Но в этот раз я хочу быть на равных и трясущимися руками расстегиваю его ширинку, касаясь напряженной плоти.
— Не можешь ждать? — выдыхаю в губы Ворошилова, обхватывая и поглаживая член. — Но ты всё ещё одет, а мы уже не в машине…
— Васька, — рычит мужчина, скидывая джинсы и переступая через них, а после обхватывает мои бедра, поднимая и прижимая к стене.
— Я хочу тебя, Саша, — и в этом желании я не лукавлю, как не лукавила с ним никогда. Удивительно, но я ни разу не соврала этому мужчине ни в чем.
— У нас вся ночь впереди, милая, — оказавшись обнаженным, мужчина, наоборот, притормаживает, словно растягивая удовольствие. — И за эту ночь ты будешь хотеть меня не единожды.
— Ты садист! — выкрикиваю, но он лишь улыбается и вводит средний палец мне между ног, так что я начинаю дрожать. — Са-а-аш-а-а-ах…
— Хорошая девочка, а главное — послушная, — Ворошилов отстраняет меня от стены и несет вглубь комнаты, пока ногами не чувствую подлокотник дивана. — Ночник, — произносит Александр, и в углу гостиной загорается бра, раскидывая золотистые искры света. — Хочу видеть твои глаза в этот раз, — шепчет Мамба и опускает меня на диван, устраиваясь меж бедер.
— А я — твои… — на мгновение дыхание останавливается, когда Саша плавно скользит на всю длину. — Да-а-ах, — выгибаю спину и теснее прижимаюсь всем телом, обхватывая его бедра ногами, чтобы ещё глубже ощутить касания.
С каждым толчком мужчины моё сердце всё сильнее колотится в груди, готовое выпрыгнуть. И когда кажется, что вот-вот, прямо сейчас, я упаду с обрыва, Ворошилов останавливается и выскальзывает.
— Куда-а-а-а?! — цепляюсь за его плечи, стараясь вернуть его туда, где мне особенно нравится.
— Детка, я забыл презерватив, — он наклоняется, запечатлев на моих губах поцелуй, и поднимается с дивана окончательно, оставляя меня дрожать от возбуждения и одновременно с этим любоваться телом мужчины, который столько сделал для меня за такой короткий отрезок времени, сколько никто со смерти мамы не делал. Саша возвращается через полминуты, держа между пальцами золотой квадратик с надписью “durex”. — Не поможешь мне?
— О да, — становлюсь на колени на диване и беру презерватив, зубами разрывая упаковку. — Но для этого ты должен сесть на диван и откинуться на подушки.
— Кажется, я начинаю догадываться, что именно пришло тебе в голову, и мне это определенно нравится.
— Вот и посмотрим, сходятся наши мысли или нет, — толкаю Саню в плечи так, чтобы он уже лег на спину, а после скольжу пальцами по его обнаженному торсу, лишь слегка обращая внимание на шрамы, что проскальзывают под пальцами, пока не упираюсь в бедра мужчины. Сажусь удобнее между его ног и беру скрученный “презик” в рот, чтобы спустя удар сердца наклониться и обхватить губами твердый и напряженный член. Александр дергается, но тут же откидывает голову на подушки, напрягая живот и бедра, а мои губы скользят по всей длине, одновременно надевая на ствол защиту и лаская его.
— Вася-я-а, — его хриплое дыхание и этот стон лишь сильнее распаляют меня, толкая на вещи, которыми раньше приходилось заниматься только по принуждению. Теперь же я получаю удовольствие, осознавая, что этот сильный и смелый мужчина в данный конкретный отрезок времени зависим от моих ласк.
— Да, дорогой? — оторвавшись на мгновение от своего увлекательного занятия, я поднимаю голову, но тут же заменяю губы на ладонь, не останавливая ласки.
— Ты — чертовка, — хрипло произносит Ворошилов и, подняв руку, щипает меня за сосок, так что я вздрагиваю, но вместо боли мое тело содрогается от вспышки наслаждения, а бедра сводит судорогой.
— Всё для вас, мой Господин, — улыбаюсь и вновь наклоняю голову, накрывая его плоть ртом, в то же мгновение Саня запускает пальцы мне в волосы, направляя и подталкивая к дальнейшим действиям. Но в какой-то момент резко отстраняет от себя, приподнимая, подтягивая меня вверх, накрывая мои губы своими. Затем резко опускает на свой член, обхватывая руками поясницу, не давая мне сдвинуться с места, и резкими и быстрыми толчками доводит до оргазма за полминуты. В этот раз мужчина не выскальзывает, чтобы излиться на живот или ещё куда, а остается со мной, кончая. И в этом так увлекается, что я чувствую боль от давления его пальцев на недавно заживший шрам, но, как ни странно, эта боль лишь добавляет яркости моему оргазму.
— Са-а-а-а-ша-а-а! — крик срывается с моих губ, когда внутренние мышцы плотно обхватывают член.
Совершенно не чувствуя своего тела, я падаю на грудь мужчины, слыша возле своего сердца, как сильно колотится сердце Ворошилова. Спустя минуту, когда проходит заложенность в ушах после оргазма, а звуки и ощущения приходят в норму, ощущаю, как Саша легонько наглаживает мою спину, но в какой-то момент замирает. И я осознаю, что мужчина наткнулся на шрамы от ожогов. Словно экзотический рисунок они протянулись вдоль позвоночника. Поворачиваю голову и прижимаюсь губами к шее Мамбы, чувствуя на языке солоноватый вкус его кожи.
— Я не перестарался? — голову не поднимаю, но отчетливо слышу напряжение в голосе мужчины.
— Мне понравилось, хотя это, наверно, какое-то извращение… — не сразу осознаю, что и сама хмурюсь. — Когда ты надавил на шрам, это было больно, но в сочетании со страстью словно открылось второе дыхание для оргазма. Это извращение, да?
— Я тоже слышал, что несильная боль может обострить наслаждение, — он возобновляет поглаживания, и я опять расслабляюсь, начав рисовать пальцем узор на его плече.
— Не знаю, всё, что я видела и переживала, было либо в “Антраците”, где всё началось, либо после, в “Лофте”. Но в такие заведения идут те, кто стремится удовлетворить свои грязные мысли и желания, а не заниматься любовью с нормальным человеком.
— Вася… — он набирает в легкие побольше воздуха, но я поднимаюсь с его груди и, глядя в глаза, уже продолжаю.
— Я испытывала оргазмы, Саша, но все они были сопряжены с насилием, в легкой форме или нет, а также всегда примешивались наркотики. Иначе просто не выдержать это. Но не с тобой. Всё это время, с самой больницы, я в завязке и чувствую себя замечательно.
— Правда? — он заводит руки за голову, играя мускулами, и я с жадностью рассматриваю этого мужчину в золотистом свете бра.
— Ну, может, не на сто процентов, — отвожу взгляд, делая вид, что задумалась. — Может, процентов на сорок…. Ай! Саша! — вскрикиваю, когда мужчина сначала резко садится, а после закидывает меня на плечо и поднимается с дивана, шлепнув по голому заду.
— Сорок процентов? Сорок?! — Ворошилов широко шагает, переступая через две ступени и поднимаясь наверх.
— Саша, перестань! — смеюсь, свисая вниз головой, но при этом с наслаждением рассматриваю упругие мужские ягодицы. — Опусти меня, пожалуйста.
— Нет, будем компенсировать оставшиеся проценты, это ж надо… — он пинком открывает дверь, и я понимаю, что мы в ванной комнате. — Сорок…
