я позабочусь обо всем.
И я так поступила, потому что Диксоны горды и все держат в себе. Я бы в любом случае так сделала. Но народ давал мне советы и от этого меня заполнял горький гнев.
Почему никто не сказал моему отцу, чтобы он позаботился обо мне? И маму никто не учил — это оскорбило бы ее. Она бы высказывала свое и, наверное, испекла бы мне блинчики.
Смерть Леви будто бы отправила меня в зеркальный мир. Все исказилось, стало неясно. Я набрала полный рот маслянистого теста и бросила ложку в раковину.
— Спасибо за печенье, — сказала я и стала подниматься по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
Из-за меня фотографии подрагивали на стене до самой лестничной площадки. Бейли росла ступенька за ступенькой — в детстве ее волосы были светлого оттенка. С каждой школьной фотографией и летним снимком они становились все темнее, а взгляд более задумчивым.
Дверь ванной открылась, и в коридор вошла Бейли. Завернутая в оранжевую махровую ткань, она напоминала мандарин, от которого исходил пар. Улыбнувшись с любопытством, она потуже затянула полотенце.
— Чего?
— Ничего, — ответила я.
Я положила большой палец себе на плечо.
— Твоя мама поймала меня на решетке. И в наказание я ела тесто для печенья.
Рассмеявшись, Бейли направилась в свою комнату.
— Будет уроком.
— Думаешь?
Я прошла в ее комнату и уселась на кровать. Взглядом проследила за узорами, которые мы нарисовали на потолке рядом со светящимися в темноте звездами. В детстве мы любили астрономию — символы, Луну, звезды, приливы и отливы. Так что в шестом классе мы придумали свои собственные созвездия. Пока Бейли одевалась, я рисовала пальцем в воздухе какие-то контуры — шабаш ведьм, ром капитана Джека, пиявок.
Дыхание перехватило, но я не знала почему: у нас ведь есть еще целый год.
— Как ты? — спросила я.
Бейли натянула толстовку через голову.
— С Кейт? Все еще странно. Подготовка к экзаменам? Все также страшно. А касательно моей лучшей подруги? Что ж, она, кажется, немного спятила, так что я тоже беспокоюсь о ней.
— К черту ее, — фыркнула я.
Перекатившись на бок, я подложила себе под голову подушку Бейли.
— Я видела мистера Грея. Близко.
Еще одно фырканье и Бейли убрала волосы с воротника.
— Что это ты куришь?
— Я говорю правду, Бей.
— Хорошо. Я не хочу расстраивать твое тонкую натуру или что-то в этом роде, но все же. Не прикалывайся надо мной. — Завязав волосы резинкой в крепкий узел, Бейли села на свой стол.
Один из ее игрушечных солдатиков закачался, угрожая упасть на пол. Схватив, она поставила его на пол и начала крутить.
— Мистера Грея не существует, детка.
— А если я заявлю, что действительно видела его?
Бейли придержала солдатика, чтобы он не раскачивался.
Подобрав его пальцами ног и отбросив в сторону, она села рядом со мной. От ее рук исходило тепло после душа и даже несмотря на то, что я сидела в куртке, ощущала его.
— Тогда я буду очень, очень волноваться за тебя.
— Он приготовил для меня какао.
— Зачем ты меня разыгрываешь?
Все было намного проще в наши детские годы. Тогда мы вместе верили во что угодно. Однако время излечило нас от фантазий. Даже если я выложу все, ее это не убедит. Если только я не приведу ее на маяк и не заставлю выпить чашку чая с Греем. По моим часам это должно было случиться в половине первого ночи.
Я вздохнула.
— Не знаю. Я просто злая, наверное.
Бейли села на меня сверху. Прислонившись, она уперлась костлявыми локтями мне в спину. Повторив мой вздох, Бейли повернула голову и посмотрела на меня.
— Ты видела Сета?
— Я не хотела встречаться с ним.
Мягкий смех вырвался из груди Бейли. Упершись локтем, она наклонилась и прошептала:
— Он очень несчастен.
Закрыв глаза, я опустилась на кровать. Вдыхая аромат духов Бейли, я все еще ощущала во рту маслянисто-солоноватый привкус теста для печенья. Эта комната была мне знакома. Похожа на мою, а может, даже больше по размеру. Именно здесь я раскрывала свои секреты и чувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы позволить своим грезам оживать. Расставание отвратительно, нам хорошо было вместе.
Последнее перевешивало, поэтому я произнесла:
— Я не хочу, чтобы он был с…
— Эм, Денни?
— Мне не нравится эта тема, — уточнила я. — Я просто хочу, чтобы все было по-другому.
Бейли согласно кивнула. Она посмотрела куда-то вдаль, вероятно, туда, где не маячили выпускной класс и расставание с девушкой. Бей начала теребить шов на моей куртке — праздное движение.
— Меня устраивало, когда у нас имелся план.
Разве не об этом мы все мечтали? Иногда казалось, что нужно просто сдаться. Вернуться в четвертый класс, когда мы уже отвечали за свои мысли, но достаточно юны, чтобы ничего не имело значения. Это казалось возможным, но в реальности было не так.
Все прошло — рыболовный сезон, летние каникулы, четвертый класс… Ничего утешительного. Поэтому я потянулась, чтобы неловко погладить ее. И тут я вспомнила то, что заставит ее прийти в себя.
— По крайней мере, никто больше не срезает корки с твоего тунца.
Содрогнувшись, Бейли ткнула меня локтем в живот, торопясь спрыгнуть с кровати.
— Боже, как я ненавижу это! Это ужасно! Если срезать корки, это будет сэндвич со слизью! Просто слизь, Уилла!
Да, это несущественно, но приятно осознавать: есть то, что неизменно в этом мире.
Все вокруг было загадкой. Каждая дверь в «Сломанном Клыке» вела к истории, которую я никогда не узнаю. Возвращаясь домой в темноте, разглядывала дома, знакомые адреса. Там проходили различные вечеринки, кооперативные и рождественские, поэтому я помнила, как выглядят прохожие.
Но жизнь за этими дверями — тайна. Я и себя ощущала загадкой. Даже Бейли и Сет не знали меня. Как и я их. Обычно я избегала такие разговоры у костра. Накуренные близнецы Джеветт были настоящими философами.
— А что, если мы-чей-то сон? — спросила однажды Эмбер.
Глаза Эшли расширились, и она протянула к ним руки. Словно они могли внезапно исчезнуть или что-то в этом роде. Глядя на них, она пробормотала:
— А что, если они проснутся?
Потом Ник уронил конфетку Эшли на грудь. Достаточно реально, чтобы они перестали беспокоиться об этом. Мне тогда показалось, что Леви все сгладил. Я не помнила, как именно. Он был хитер. Мой брат был хитрым. И милым. Некоторые воспоминания начинают забываться.
Я не была на его могиле ни разу после похорон, потому что он не там. Я
