Так что когда после обеда приехала машина, я думала о нас с ним. Персонал отнесся ко мне с осторожностью.
– Вы обнимашка? Признавайтесь сразу, у меня не так много времени, – Татьяна Савская не была настроена на обмен любезностями.
– Нет, я не обнимашка. А для вас это кто?
– Кто? – Она закатила глаза и красноречиво глянула на Злату Янчжун. – В целом выглядите нормально.
Эти две брюнетки постарше и помоложе заведовали в клинике крылом, в котором занимались исследованием Ци и обнимашками. Они были совершенно не в восторге от просьбы Ниршана, но отказывать не стали. Да и кто посмеет отказывать арктикам. У кого найдется столько сил и крепости духа?
– Можно я осмотрю? Вас зовут Максима? А меня Злата, – пока девушка говорила, она легким движением взяла мою правую кисть и прикоснулась к ней двумя пальцами.
По телу прошла волна, но в действительности она всего лишь нашла точку на теле и нажала на нее.
– А я вашу можно? – спросила я, беря в ответ ее за вторую руку и прикасаясь к ее запястью.
Она вскрикнула и удивленно дернулась, но пару секунд спустя уставилась на меня в полном недоверчивом изумлении темно карих глаз с золотистыми вкраплениями, пока я вела пальцами по руке, до сгиба, а затем в локтевой сустав и выше. Она отпустила мою кисть.
– Ваша, – я не нашла слов. – Сила переплетений изменена.
Коснулась груди, там, где сердце.
– Больное сердце, верно? – подняла на нее утвердительный взгляд. – И вы вылечили, но у вас… Что это здесь?
Я никогда ничего подобного не знала. В центре сплетения девушки разрослась белоснежная энергетическая структура, не похожая ни на что. Спящий замороженный сгусток тлел в ее теле, не причиняя вреда. Только слегка изгибал внутренние пространства и мешал.
– Можно?
Девушка смотрела на Савскую, что осматривала меня первой, в полном удивлении. Кивнула. Слегка я сдвинула сгусток в сторону, и сил потекла более плавно. Зазвучало правильными вибрациями.
– Кто вы?
Я не знала, что ответить.
– Студентка. И вьяна Ниршана.
У обоих женщин челюсть отвисла, так как теперь они смотрели на меня, как на сумасшедшую.
– Так, подожди. Ты не обнимашка, но ты вьяна? – переспросила Савская.
Кивнула.
– И нам тебя нужно обследовать?
Снова кивнула.
– И ты меняешь структуру Ци, – сказала Злата.
– Энергию. И не меняю, а сдвинула в сторону, я не знаю что это. Так будет гармоничнее, – я указала пальцем на ее живот. – Чтобы это ни было.
Женщины обе еще раз переглянулись, а затем Савская бросила планшет на стол и решительно встала.
– А ну-ка пошли, кое-что покажу.
Следующие пару часов я меняла внутренние пространства всем пациенткам, что попадались нам под руку. Это было даже забавно. Бредет себе девушка по коридору, глаза в пол, бормочет чье-то имя. Савская рявкает «Стоять», и та останавливается, даже не поднимает взгляда, смотрит куда-то вдаль. Пять минут, и она падает в сон. Савская подхватывает ее и передает на каталку к медбрату, который увозит красавицу в палату. Мы все отделение красавиц уложили. Храп стоял в отделении знатный. Богатырский.
– Откуда ты умеешь работать с Ци? Как ты это делаешь? Ты вообще кто?
Вопросы сыпались как из рога изобилия, и на часть из них приходилась отвечать, сочиняя. А когда мы закончили, отправились в лабораторию.
– Все эти девушки. Кто с ними такое сделал? – спросила я, вспоминая потухшие глаза и печальные лица.
– Ты не знаешь? Мать моя женщина, – ответила Савская, колдуя над анализами. – Они обнимашки. Арктики покрывают их. Не знаешь что ли?
Пришлось честно признать, что нет.
– Раздевают девушку до пояса, кладут на живот, и ложатся сверху. Берут за запястья, упираясь губами ей в затылок. Прокачивают янскую Ци через нашу иньскую. Диализ, млин. Но мы, женщины, не подходим. Не совершаем обмен, вот и происходит то, что сама видела.
– Кроме того, чужая Ци белая, – Злата сидела рядом, заполняя бумаги. – Она разбавляет нашу и смешивается. От рождения у нас есть Ци отца и матери, синяя и красная, соединяясь, они зарождают энергию жизни будущего ребенка.
– А у них белая, – закончила я. – Почему у тебя эта штука?
Ведь я слышала ночью и даже видела в самолете цветок силы Ниршана, он совсем не похож на то, что носит в себе Злата.
– Длинная история, но если в двух словах, это остаток. Послед.
Пришло мое время удивляться.
– Ты выжила?
– Мне очень повезло. На сердце стояла энергетическая решетка, установленная монахами с Тибета, она и спасла.
– Ты замужем? Он тебя отпустил? – я обратила внимание на то, что обе женщины носили обручальные кольца. С трудом верилось, чтобы арктик отпустил вьяну от себя, только если Злата не была обнимашкой.
Брюнетка улыбнулась и, посмотрев на кольцо, нежно потрогала ободок.
– Я за ним замужем.
Ходили слухи, что арктики бывает женятся, но кто ж поверит, чтобы бессмертный женился на смертной. Какой в этом толк? Тем более теперь, когда мне стало понятно, как разрушительны обнимашки для обычных девушек. Их внутренние пространства были искажены. Как если бы по тонкой ткани пустили тяжелый шар, и тот деформировал ее, оставив провисы, глубокие ямы, растяжения, которые не могли вернуться в прежнюю форму. Такие изменения не проходят бесследно.
– Это ужасно, – резюмировала я, вызывая извиняющуюся улыбку у Златы.
– Давайте работать, – вмешалась Савская, приступая к следующему этапу исследования.
Спустя час Татьяна старалась сдержать возглас, но, глядя на результаты полученных исследований, не могла.
– Мать моя женщина! Я и не знала, что Ци бывает такой.
– Ты определенно особенная.
Они вдвоем со Златой Янчжун уже полдня смотрели результаты сканов, томографии и не могли молчать.
– Видишь, два пятнышка. Красная и синяя Ци, твои, – объяснила Злата снимок, полученный на новейшем оборудовании, основанном на эффекте Кирлиана. – А вот это что?
– Не знаю, бледная точка, – я разглядывала цветные контуры своего энергетического портрета.
– Вот и нет, зачаток белой Ци.
– Что?
– У тебя рядом с красной Ци есть зачаток белой, и они не мешают друг другу.
Настала моя очередь обалдеть от новости.
– Несмотря на то, что он совсем крошечный. Микро. Но есть, – продолжила Савская.
– Что значит микро? Малюсенький?
– Ты потенциально бессмертная, – закончила Злата. – Знаешь, скорее всего, это и есть причина дара.
