в глаза, и мне казалось, что сейчас я живая, целая, настоящая. Живу, дышу, и моё сердце снова бьется. Не нужно произносить ни слова, хотя мы так и не сказали ничего друг другу вслух, все ответы во взгляде. Взгляд не лжет, не лицемерит, он кричит правду, и если бы я могла сейчас захлебнуться от счастья – я бы уже захлебнулась, потому что там, в пронзительной синеве его глаз я видела себя. Видела то, что он не смог бы передать обычными словами, прикосновениями, поступками. Я видела наше общее безумие, тот самый огонь, который грел и обжигал всегда. Его боль, его тоску, отчаяние, одиночество и страх… да, страх потерять. Тот самый дикий страх, который всегда отравлял и меня саму.
Максим прислонился лбом к моему лбу, и я закрыла глаза, касаясь его лица, исследуя его на ощупь, зарываясь пальцами в его жесткие волосы, вдыхая его запах. Он гладил мои плечи, прижимая меня к себе так нежно, как никогда раньше, и я обняла в ответ. Если это сон, пусть он не кончается, ведь я счастлива.
Подняла голову и дотронулась подушечками пальцев до его губ, увидела, как он сам в изнеможении закрыл глаза:
"Твои губы, они выжгли на моих губах неповторимый узор. Твои руки – они подарили мне рай. Я не прошу у тебя твое сердце, я не беру у тебя твою жизнь, просто позволь мне любить тебя…»
Порыв ветра унес мои слова куда-то высоко к макушкам деревьев, и мне стало так тепло…так уютно в его руках. Ведь он позволил.
Глава 16
Глава 16
– Давайте разделимся! – Андрей повернулся к Лису, который с равнодушным лицом смотрел на Графа, чуть прищурив темные глаза под густыми широкими бровями. – Вы сказали, что приведете нас к ним. Мы ходим здесь несколько часов и безрезультатно.
– Я вас привел, а найдете вы их или нет, я не знаю. Это Тайга.
Андрею захотелось вцепиться в тонкую шею Лиса и трясти того так долго, пока из него не выйдет дух. Увидев яростный взгляд Графа, тот криво усмехнулся.
– Бессилие – это самая болезненная эмоция. Утопия. Осознание своей слабости перед обстоятельствами, которые намного сильнее.
Андрей сжал кулаки и стиснул челюсти. Сучонок, проклятый ублюдок знает о своей неприкосновенности.
«Его впустили на территорию лагеря только после того как копия информации с флешки была послана генералу Куркову, он же тварь по кличке Лис среди своих. Дьявол свидетель, чего стоило Андрею сохранять спокойствие, когда Стефан принес эти проклятые бумаги и рассказал ему все то, что тщательно скрывали ищейка и Дарина. Не было времени на ярость, на расспросы и на отчаяние. Только на действие. Все остальное потом. Потом он разорвет на части начальМаксима личной охраны Дарины, потом он посмотрит в глаза собственной сестры, которая рисковала своей жизнью и даже не попросила о помощи и да, потом, он лично вытрясет черную душу из своего брата, который похоронил себя заживо на проклятой службе ублюдкам без чести и совести. Потом. Когда вернет их домой. Если сможет. Проклятое «если» сводило с ума, но и на безумие не было времени. Под ударом могли оказаться не только Максим с Дашей, но и его собственная семья. Если правда всплывет наружу – она потянет всех. Стефану удалось изъять все файлы, всю переписку, все документы, почистить сеть с помощью Глеба. Андрей не спрашивал, как Ищейка провернул это дело, сейчас нет времени на разбирательства. Но свой «плюс» скрытный и самоуверенный наглец себе заработал. Андрей перечитал бумаги, раздобытые Дариной, и, несмотря на дикое волнение за свою девочку, он не мог не восхититься. Это не документы – это хрустальные яйца. И теперь они у Графа. Стоит сжать их посильнее – и треснет весь проклятый вертеп тех, кто возомнил себя Богами. Потому что они не Боги – они такие же, как и все, если не хуже. Оргии, живой товар, наркота, оружие, ядерные боеголовки. Сильные мира сего баловали себя плотскими удовольствиями наравне с простыми смертными.
Лис принял Графа в круглом кабинете. Том самом, в котором Андрей уже побывал много лет назад, но тогда он получал пропуск на свидание. Тогда он пришел просить, сейчас Граф пришел требовать. Как только двери за Вороновым бесшумно затворились, Андрей положил на стол бумаги. Молча. От предложения сесть отказался.
Лис прочел все. Медленно, очень медленно, вынуждая Андрея нервно сжимать пальцы в кулаки. Генерал Курков положил документы на стеклянную столешницу и посмотрел на Графа.
– Я так понимаю, что ты принес мне это не для блага государства, верно, Граф?
– Я хочу вернуть мою сестру и моего брата. Живыми. Сейчас. Снятие всех обвинений. Меня совершенно не волнует, каким образом вы это сделаете.
Лис усмехнулся уголком тонких бледных губ.
– Ценный материал. Я бы сказал – убийственный по своему содержанию. Прекрасно проделанная работа. Но ты опоздал.
В этот момент Андрею показалось, что белые стены кабинета закрутились у него перед глазами, а Лис продолжил:
– Они не дожидались, пока ты совершишь благородный поступок и придешь ко мне. Они решили сбежать. Отдам дань восхищения и твоей сестре, и твоему брату. Более интересной импровизации и способностей к актерскому мастерству я ранее не встречал. Только отсюда не сбегают, разве что туда, – Генерал Курков поднял указательный палец к потолку.
– Я хочу видеть тела! – прорычал Граф. – Тогда ты получишь оригиналы этих документов, а я уничтожу копии.
Андрей смотрел на генерала, а тот с деланым равнодушием шуршал уголками бумаг на столе. И у Графа лопнуло терпение.
– Через четверть часа информация, которую я показал вам, будет обнародована, и мне совершенно наплевать, чем это кончится для вас. Скорее всего, вы лишитесь места, но что-то мне подсказывает, что и головы тоже.
Лис захлопнул папку. Слишком быстро, чтобы Граф понял – удар достиг своей цели.
– Ты мне угрожаешь, жалкий бандюган? Мне? Генералу спецслужб?
– Что вы… – Андрей криво усмехнулся. – Как я могу? Я не опускаюсь до угроз – я констатирую факт и ставлю вас в известность. Давайте устроим честный обмен. Всего лишь двоих вы отдаете мне. Это ничтожно мало по сравнению с тем, что потеряете вы.
Лис вышел из-за стола и направился к огромному дисплею на стене, интерактивной карте. Как только он коснулся ее пальцами, на темной поверхности появилось изображение. Высокие скалы и густой лес, окутанный дымкой снегопада.
– Они в Тайге. Около пяти дней. Минус 50 градусов по Цельсию.
