выпрямившись и расправив грудь, ассасин из старика преобразился в крепкого молодого мужчину, сорвавшего с себя бороду. Доверенное лицо Аль Хакима протянуло руку и главарь оставшихся в живых убийц прочел свиток — «Я, эмир-сотник великого султана Египта и Сирии Аль-Мали́к аз-Захи́р Рукн ад-Дин Бейба́рса аль-Бунду́кдари́, готов от имени моего повелителя передать тебе награду золотом за устранение всех руководителей Крестового похода и отдельную плату за устранение всех византийцев, обученных брать крепости без всякой осады путем тайного проникновения внутрь. Назови требуемое количество золота и я выплачу тебе половину вперед. Эмир Итмиш».
Аль Хаким жестом отпустил своего ассасина и покачал головой — ему предлагали самоубийственный контракт — он уже пробовал хоть что-то узнать о византийцах. Единственное, что удалось узнать — эти люди были французами и появились в Византии вместе со своим господином, захватившим трон империи. Одного из французских пехотинцев удалось выкрасть, когда он развлекался с продажной шлюхой. Этот чертов француз долго держался и пытался откусить себе язык, но опытным парням удалось его разговорить. Узнать правда удалось немного — армия Армана создавалась лично им из детей как и мамлюки, только все воинские премудрости шли от самого Армана, как оказалось, он был лучшим среди тех, кто проникал на стены и вырезал стражу. Таких верных своему господину и прекрасно вооруженных обученных людей было несколько десятков тысяч — они постоянно пополнялись новыми детьми. Аль Хаким решил взять задаток и направиться навстречу армии крестоносцев — он решил самолично встретиться с необычным императором и поступить ему на службу, а в качестве подарка своему новому хозяину ассасин решил преподнести смерть султана, после которой во дворце начнется грызня за власть и в результате — неразбериха в войсках.
Султан вместе со своим бывшим другом в конце дня гулял по своему роскошному саду, солнце практически село и жара немного спала, в тенистых аллеях дышалось легко и приятно. Позади и впереди шагах в десяти от султана шла его охрана.
Итмиш почтительно шел чуть позади султана — Мой господин! Я сегодня передал этим убийцам половину из запрошенного ими золота — две тысячи динаров. Я постоянно держал руку на мече, вторая же вела за узду груженного золотом осла. Ох и помотали меня в попытке выявить слежку по рынкам решетников, башмачников, парфюмеров, кузнецов, замочников, изготовителей шпор, изготовителей уздечек, игольщиков, оружейников, книжный, свечников, седельников, белильщиков, стекольщиков, котельников, сундучников, кожевников, суконщиков, шапочников, горшечников, меховщиков, не считая многих рынков, где продавались продукты питания, включая готовые блюда. Я и не думал, что Каир такой огромный город! Когда я расплатился, мне не понравилась улыбка того, кому я передал осла. Тогда я не придал этому значения, а вот теперь, когда было достаточно времени обдумать, я опять невольно опять тянусь к мечу.
Султан хотел было посмеяться над бывшим другом, но поперхнулся от стрелы, пробившей его горло, вторая стрела пронзила глаз Итмиша. Охрана после нескольких минут ступора кинулась искать убийц, однако те как будто сквозь землю провалились. Как кошки двое убийц взобрались на верхушки деревьев и затаились там, выждав пока беготня с зажженными факелами прекратится, парочка бесшумно пересекли сад и перебрались через стену, выходящую в сады при дворце визиря, уходя все дальше от стражников, прочесывающих улицы совсем с другой стороны.
Иерусалим был обложен монгольскими туменами полностью, оказавшись отрезанным от мира. Помня о том, как в начале Седьмого века евреи присоединились к иранскому шаху и после захвата Иерусалима, принадлежащего Византии, сасаниды и евреи вырезали десятки тысяч христиан в городе, многих у бассейна Мамилла и разрушили их памятники и церкви, включая церковь Гроба Господня, я повелел ввести геноцид не только для мусульман, но и для этой коварной нации. Монголы с удовольствием уменьшали поголовье жителей на моих будущих землях, отрываясь за свое прошлое поражение от мамлюков.
Моими войсками был захвачен город Газы вместе с крепостью, построенной еще королем Балдуином Третьим. Заминка с захватом Иерусалима вышла из-за скопления в крепости большого числа войск султана и стены крепости хорошо охранялись. В конце концов я не стал рисковать своими людьми, и оставив крепость на «потом», мои спецы взобрались на стены города и после непродолжительной резни открыли ворота. После занятия города я приказал уничтожить стену плача (остатки иудейского храма) и на ее месте на холме начать строить новую крепость, на строительство казармы внутри которой и пойдут крупные известняковые блоки от плачущей стены.
Самое большее, на что я решился — трое моих лазутчиков, пробравшись внутрь крепости, зарезали часовых и их трупы сбросили в крепостные колодцы. Осталось подождать пока мясо протухнет и отравит воду, затем противник сам поднимет лапки кверху.
Мы все, обладатели корон вместе с папским легатом и своим ближайшим окружением разместились в монастыре святителя Спиридона Тримифунтского. Он расположен в старом городе, неподалеку от Дамасских ворот. Свою любовницу Светлану пришлось переодеть в мужское платье, иначе на меня бы многие косились — монастырь был все таки мужским и был заново освещен легатом после захвата города.
Моя женушка прислала мне письмо, я оставил ее в Константинополе, узнав о задержке месячных.
«Любимый Арман! Без тебя мне ужасно страшно в этом огромном дворце! Прошу тебя поскорее закончить эту войну и вернуться назад. Я уже неплохо играю на твоей гитаре, хотя из-за нее постоянно болят подушечки пальцев. Твой Жан наводит ужас на знатные семьи и держит всех в страхе, его соглядатаи наверное есть в каждом доме Константинополя. Патриарх поначалу был против твоих олимпийских игр, а теперь и сам стал фанатом твоей игры в мяч, теперь они с Папой болеют за одну команду, созданную из числа служителей церкви и названную „Небесное воинство“. Кардиналы курии вместе со своими патронами проводят каждые выходные на соревнованиях, ты не поверишь — ипподром постоянно переполнен, колесницы почти вытеснены твоим рэгби, что за дурацкое название ты придумал своей игре! Каждый вечер я молю пресвятую деву о твоем здоровье, умоляю — не лезь сам в битвы, не бери пример с некоторых королей, не наигравшихся в детстве в войнушку. Только не показывай мое письмо своим венценосным дядям! Целую!
Твоя императрица Ирина».
Отложив письмо, я уже собирался отправиться в кровать, где меня ожидала все такая же страстная дочь купца, со временем ставшей только красивей и немного округлившейся в сверху и снизу. Моя охрана доложила — со мной хочет встретиться неизвестный, которого оценили как очень опасного человека. Мне стало интересно и я решил с этим посетителем немедленно встретиться.
На всякий случай я одел свой поддоспешник из нескольких слоев шелка и бригантину и в сопровождении братьев-волкодлаков вышел
