У него защемило сердце. Его сильная, смелая жена лежала на узкой кровати лицом к стене, из ее руки торчала трубка.
— Habiba , — позвал он.
Мэдисон не пошевелилась. Тогда он подошел к ней, наклонился вперед и убрал с ее лба влажную прядь волос.
— Дорогая, мне так жаль…
Она кивнула.
— Я знаю.
Ее голос были тихим, но его сердце пронзила такая острая боль, что он с трудом подобрал слова, чтобы ее успокоить.
— Ничего нельзя было сделать.
Она снова кивнула.
— Врачи мне это сказали.
Тарик коснулся губами ее виска.
— Они хотят, чтобы ты провела здесь ночь, habiba . Я останусь с тобой.
— Нет.
— Но, дорогая…
— Тебе не нужно со мной оставаться, Тарик.
Ее слова причинили ему боль. Он сказал себе, что все понимает. Что таким образом она пытается справиться с болью потери.
— Ну, раз ты так хочешь.
— Да, хочу.
— Хорошо, тогда утром я тебя заберу.
Ее глаза были закрыты. Она заснула? Или просто не хотела сейчас видеть его рядом с собой?
Раздосадованный, Тарик пошел к выходу. Ребенок, которого она потеряла, был также и его. Да, он не испытывал физической боль, однако его душевная боль была не менее сильной. Но он был бы последним мерзавцем, если бы сейчас сказал об этом своей жене.
Разумеется, ей сейчас было тяжелее, чем ему, но завтра он сделает все возможное, чтобы показать ей, что еще не все потеряно.
У нее по-прежнему был он.
Но все оказалось не так просто.
Время шло. Мэдисон быстро поправилась и вернулась к привычной жизни. Вот только теперь у нее вошло в привычку избегать Тарика.
Он чувствовал всю неловкость сложившейся ситуации, но что мог сказать мужчина женщине, потерявшей ребенка, о котором она так мечтала, что даже решилась на искусственное оплодотворение?
Такое случается.
Мы можем попытаться снова.
Первое было слишком глупо, а второе звучало как предлог для того, чтобы снова заняться с ней сексом.
После возвращения из больницы Мэдисон держалась особняком. Большую часть времени она бродила по берегу моря и смотрела на волны. Когда он приглашал ее поужинать в ресторане, она отказывалась. Она не носила подаренные им украшения и спала на самом крае матраца, чтобы не наткнуться на него.
Все это, собранное воедино, говорило о том, что она не хотела иметь с ним ничего общего. Не хотела спать в его объятиях, быть его женой. По прошествии месяца он был вынужден констатировать этот факт и с головой уйти в работу, чтобы держаться подальше от Мэдисон. Однако ничто было не в силах прогнать из его головы страшные мысли.
Он заставил Мэдисон выйти за него замуж, и она согласилась только ради ребенка.
Ребенка больше не было, а значит, в их браке больше нет смысла.
Мэдисон это знала, и он через некоторое время тоже понял.
Он любил ее. Боже, он любил ее всем сердцем.
Оставался единственный вопрос: были его чувства к ней настолько сильны, чтобы поступить правильно и отпустить ее?
Глава двенадцатая
Было чудесное утро. Одно из тех, что любят изображать художники на своих полотнах.
Мэдисон стояла на белом песке королевского пляжа и смотрела на море. Лазурная вода отражала солнечный свет, вдалеке медленно плыл корабль.
Было бы замечательно провести это утро с Тариком, подумала она.
А затем вспомнила, что не должна так думать. Ни красота морского пейзажа, ничто другое в этом мире не могло изменить случившегося.
Она потеряла ребенка.
Она потеряла мужа.
На глаза Мэдисон навернулись слезы, но она не дала им пролиться. Слезами горю не поможешь.
Тарик женился на ней только из-за ребенка. Раз ребенка больше нет, значит, их брак тоже не имеет больше смысла.
Все это было логично, за исключением одного нюанса.
Она влюбилась в своего мужа.
Но Тарик не любил ее, и она всегда это знала. Он был с ней мягок. Даже предложил провести ночь с ней в больнице. Предложил, вместо того, чтобы просто это сделать. Она отказалась, но лишь потому, что не хотела, чтобы он чувствовал себя обязанным.
Если бы он ее любил, если бы она значила для него больше, нежели просто женщина, которая ждала от него ребенка, он бы не спрашивал или, по крайней мере, проигнорировал ее отказ. Остался бы рядом с ней, заключил бы ее в объятия, сказал бы: Habiba, я люблю тебя и оплакиваю вместе с тобой нашего ребенка, но ты должна знать, что я счастлив с тобой и хочу, чтобы ты осталась в моей жизни навсегда.
Но этого не произошло. Более того, за все это время Тарик ни разу к ней не прикоснулся. Он все время проводил на работе, словно она была для него важнее жены. Прояви он хоть раз участие…
— Мэдисон…
Обернувшись, она увидела Тарика, идущего к ней по пляжу. Она могла бы убежать, но это не имело смысла. Внутри у нее все сжалось. Она знала, зачем он пришел, и решила все сказать первой.
— Мэдисон, я тебя искал.
— Правда? — Она облизала губы. — Я хотела немного побыть одна, чтобы все обдумать.
— Ты в порядке?
— Да, спасибо, — вежливо ответила она. — Разумеется, все не так, как раньше, но этого следовало ожидать. Давай будет друг с другом откровенны. Потеряв ребенка, мы потеряли что-то еще… Необходимость оставаться мужем и женой. — Она помедлила. — Ты заставил меня выйти за тебя замуж, потому что я ждала от тебя ребенка. Но раз его больше нет, в нашем браке нет смысла. — Мэдисон посмотрела на мужа.
Его лицо было непроницаемым. Очевидно, он сам уже все для себя решил.
— Это все? — спросил Тарик. — Ты все сказала?
— Нет, есть еще кое-что. — Мэдисон сглотнула. — Я хочу вернуться домой. К своей привычной жизни.
На его лице не дернулся ни один мускул.
— Хорошо. Сегодня днем мой пилот отвезет тебя в Нью-Йорк. Я поговорю со своим адвокатом. Он свяжется с тобой на следующей неделе и обсудит с тобой размер компенсации.
— Какой еще компенсации? — возмутилась Мэдисон. — Ты ничем мне не обязан, и я не нуждаюсь в твоих деньгах. Я лишь хочу, чтобы все закончилось как можно быстрее.
— В таком случае, вот что я тебе скажу. Раз у нас была традиционная свадьба, значит, и развод нужен только традиционный.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что я, Тарик, кронпринц Дубаака и наследник престола, освобождаю тебя от всех брачных клятв и обязательств.
