Собравшись с духом, Оливия еще раз показала вырезку из журнала.
— Жаль, что я все восприняла в превратном свете. Когда Пат сама станет матерью, она меня поймет. Единственное, чего я хотела, — это защитить дочь.
— Девочке ничего не угрожало, — успокоительно заулыбался маэстро, — все это домыслы бульварной прессы. Полагаю, мы рассеяли ваши сомнения на этот счет?
Лицо матери просветлело.
— Конечно, Рональд, и я благодарю вас за помощь Элис. Для нее это так много значит. — Оливия окинула их взглядом и доверительно продолжила: — Если хотите знать правду, я все равно собиралась возвращаться домой. И Греция, и Ливан, и Египет показались мне слишком суетливыми, хотя Филиппу именно это и нравится. Я уехала домой, а он остался.
Рон положил руку на плечо Пат. Невеста внешне осталась спокойной.
— Мы понимаем, правда, дорогая? Вы вернулись как раз вовремя и поможете сестре с подготовкой к свадьбе. Родителей у вас нет, и я, конечно, сам обо всем позабочусь, но все же склоняю голову перед вашим собственным опытом.
Оливия была явно польщена, а Пат старалась сдержать негодование. Как он смеет втягивать ее сестру в планы, которым не суждено осуществиться?
— Еще рано говорить об этом, — выдавила с милой улыбкой Патрисия. — Оливия ведь только что приехала.
Женщина устало зевнула.
— Боюсь, что ты права. Я поеду домой, мне необходимо выспаться, а потом я бы очень хотела посмотреть, что вы сделали с этим старым домом. Он, похоже, обретает новую жизнь. — Она улыбнулась сестре. — И не только он.
Почувствовав неловкость, испытываемую Пат от этой беседы, Рон мягко вмешался:
— По правде говоря, это я затеял ремонт. Я здесь поселился, и мне показалось, что будет логично привести дом в порядок.
Но Оливия не поддалась на его уловку.
— А то, что Пат вся сияет, тоже дело ваших рук?
Он взял невесту за руку.
— Надеюсь.
Сестра выглядела довольной.
— Самое время. Ну, мне пора. Я заберу Элис из школы, а ее вещи мы перевезем завтра. Мне не терпится увидеть ее.
Пообещав позвонить позднее, когда освоится с разницей во времени, гостья наконец ушла. Едва она захлопнула дверцу машины, как Пат набросилась на Рона:
— Как ты мог?
— Что?
— Говорить о свадьбе, которой не будет.
— Ты могла сама сказать ей правду, — заметил он, сохраняя полное спокойствие.
— Если бы я это сделала, сестра могла засомневаться в моих объяснениях насчет статьи, — пыталась защищаться Пат.
Рон утвердительно кивнул головой.
— Верно. Теперь, если ты закончила в очередной раз спорить, я бы хотел тебе кое-что показать.
Они прошли в зал. После замены деревянной обшивки он выглядел очень красиво. Застекленные двери в столовую были закрыты. Рон торжественно распахнул их, зажег свет, и его темные глаза засветились триумфом.
— О боже!
Комната была отделана в сочных темно-зеленых тонах, ее украшала выполненная вручную лепнина. Те же оттенки зеленоватого цвета повторялись в различных деталях деревянных частей, в новом камине и новой люстре.
Внимание Пат сразу приковала фреска. Пока здесь шла работа, она не могла попасть в эту комнату, и теперь, впервые за эти дни, увидела ее. Отреставрированная настенная роспись предстала во всем великолепии. Участки, выполненные пастелью и темперой, были расписаны заново. Изображение «Сириуса» стало таким четким, что можно было рассмотреть в деталях оснастку корабля, стоящего на якоре после перехода через Атлантику.
Эту фреску Патрисия помнила с детства, но она никогда не видела ее в таком великолепии. Девушка задыхалась от нахлынувших эмоций.
— Как тебе это удалось?
— Реставраторы работали целыми днями вместе с другими рабочими.
В тоне Рональда чувствовалось удовлетворение. Затеяв все это, он лишал Патрисию последнего шанса оставаться хозяйкой Сквонегалы.
Она посмотрела ему в лицо, ее била дрожь.
— Ты все спланировал заранее, ведь так? Вчерашнюю ночь ты назвал ночью вне времени и предлагал забыть обо всем. Похоже, ты хотел убрать меня от греха подальше, чтобы без помех прибрать к рукам дом, не так ли?
— Ты выглядишь просто смешной.
— Неужели? Тогда пообещай, что покинешь Сквонегалу, когда все закончится.
На секунду его глаза стали непроницаемыми, но тут же в них заиграли веселые огоньки.
— Я не делал секрета из того, что мне нужен либо дом, либо его хозяйка.
— Нет. — Патрисия отрицательно покачала головой, слезы ослепляли ее. — Не будет этого.
Конечно, Рон станет значительно сговорчивее и согласится на любую сделку, лишь бы заполучить этот дом. Но ее это не устраивает. Теперь придется взвалить на себя тяжкий груз финансовых забот и попытаться возместить целое состояние, потраченное на затею с ремонтом.
Это было так несправедливо, что Пат хотелось рыдать. Взяв себя в руки, она расправила плечи и высоко подняла голову.
— Ни я, ни дом не предназначены на продажу. Элис уедет домой, и больше нет необходимости продолжать весь этот фарс с помолвкой, поэтому мы можем прекратить его немедленно. Обещаю, я найду способ возместить тебе потраченные на реконструкцию деньги.
Рон прижал ее дрожащее тело к себе.
— Есть только одна форма оплаты. Это — твое постоянное сотрудничество со мной, — произнес Рон.
Итак, ей предложен выбор потерять либо дом, либо уважение к себе.
— Ты не можешь от меня этого требовать.
— А я требую. — Большой палец его руки мягко касался ее шеи там, где лихорадочно бился пульс. — Внешне такая непокорная и такая пылкая внутри. Ты представляешь собой забавную смесь, моя маленькая фея.
— Я тебе не фея. Пусти меня, черт побери!
— Нет, не отпущу, пока ты не согласишься появиться через неделю в качестве моей невесты на церемонии вручения музыкальных наград. А еще через неделю после этого я письменно откажусь от моей доли в Сквонегале в твою пользу.
Две недели. Она сможет выдержать этот срок — другого выхода нет. Наверное, он прав, говоря об опасности их быстрого разрыва. Кроме того, следует подумать и о племяннице. Элис так восторженно ждет предстоящего выступления.
— Прекрасно, я согласна, — уступила Патрисия.
— Мудрое решение.
Прошла целая вечность, прежде чем он выпустил ее из объятий. Пат вышла в кухню, все еще чувствуя происходящую в ней борьбу. Вопреки рассудку, она обнаружила, что ей действительно хочется согласиться на его условия, иначе предстоит борьба не на жизнь, а на смерть. Приходилось признаться, что все трудней оказывать ему сопротивление. Рон назвал ее уступчивость «мудрым решением», но Пат казалось, что она совершила непоправимую ошибку.
