— Что?! — тут же встрепенулась девчонка, — вот ещё! Эта тачка, лучшее, что мне доводилось объезжать, после тебя, конечно.
Полицейский, шедший в нашу сторону, прыснул в кулак, отвёл взгляд и отошёл к Евгению.
— Не забирай её у меня, — у девчонки в глазах появились слёзы.
— Выбор очевиден: или живой конь или железный.
Я иду к автомобилю, давая понять Евгению, что он решает эти вопросы. Я даже не смотрю на задетый автомобиль, я этого не хочу.
Через минуту, не больше, в салон забирается девчонка. Она молча садится на своё место, отворачивается к окну и я понимаю, что она так же молча ревёт.
— Я не хочу, чтобы ты умерла.
— Я не хочу обсуждать это, — отрезает дрожащим голосом, не поворачивая головы.
— Посмотри на меня.
Она не сразу поворачивается. Взгляд обиженный, на щеках дорожки от слёз.
— Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты пострадала из-за чьей-то беспечности. Так понятно?
По лицу вижу, что непонятно. Совсем как в начале нашего знакомства. Кипит внутри, взвешивает, что сказать прежде, чем открыть рот. И видно, что ей есть что сказать, но взгляд быстро тухнет. Аля тяжко вздыхает.
— Жестоко дарить такие подарки и отнимать их, не дав насладиться, — в итоге бубнит девчонка, снова отворачиваясь к окну.
— В одной из таких вроде бы схожих аварий моя жена попала под раздачу. Она пострадала сильнее, чем я, потому что была за рулём. Правила нарушила не она.
— Я не твоя жена, — отсекает резко и холодно, — и не нужно проецировать на меня…
Прикусывает язык, и я замечаю, как её начинает всю потряхивать.
— Всё, — рявкает, нервно сжимая папку с курсовой, — я всё ещё опаздываю и не хочу быть отчисленной. Тут пару улиц осталось, дойду, проветрю мозги.
— Свободна.
Ушла, хлопнув дверью. А я долго провожал взглядом её красивую фигуру, округлые бедра, которые сжимал до одури, когда трахал её каждую блядскую ночь. Я любил в ней всё, исходил с ума, пытаясь привыкнуть к новому жизненному витку. Эта задира меня постоянно провоцировала. Она пользовалась моей слабостью и играла на моей неспособности отказать ей в чем-то в момент нашего секса. Она ловко изучила нюансы и вытряхивала из меня всю душу. Наивно, без злого умысла, но методично. И сейчас мне было безумно гадко понимать, что ей просто посрать на то, что я чувствую.
Голова не варит, потому что перед глазами момент аварии семилетней давности. Тогда Соню увезла скорая, я же отделался несколькими ушибами. Я долго жил этими воспоминаниями, долго противился желанию сесть за руль. А потом просто привык, что я просто пассажир. Меня это устраивало.
— На квартиру.
— Шеф, а может не стоит?
— Я должен кое-что сделать.
Мы едем молча. Я только сейчас вспомнил о том, что до сих пор не разобрал вещи сына. Что не полил любимый фикус Сони. Зачем я это делаю!? Зачем травлю душу, которую вытрясла мерзавка?
Квартира встретила меня затхлым воздухом и пустотой. Здесь нет запаха жизни. Лишь запах пыли и одиночества. Ноги привычно носят меня по комнатам. Ничего не изменилось.
Спальня Давида тоже бесит. Распахиваю окно и впускаю поток свежего весеннего воздуха. Так легче дышится.
Сажусь в любимое кресло сына и вываливаю содержимое коробка. В нем все вещи из его машины и карманов одежды. Много всяких побрякушек, визиток, карточек. Несколько фоток смазливых девчонок.
Рядом запищал телефон, сообщая об смс. Я прочитал сообщение от Евгения. Парень пас мою стороптивую козочку, чем меня успокоил.
Приказываю ему забрать Алю из универа и домой. Сам же ещё долго сижу за столом и просто рассматриваю детские альбомы пацана. Как же мне их не хватает. Если бы кто знал.
Мобильник Давида зарядился. Хочу сбросить себе фото сына, он любитель фотографировать. Я наконец-то готов к новому витку. Принятие. Оно самое.
Смеюсь, видя смешные фото пацана, а потом понимаю, что горло душат спазмы. Бросаю телефон и срываюсь с кресла, чтобы подышать свежим воздухом. Я не сразу понимаю, что в комнате звучит голос сына. Я рехнулся?
— Ну, что, пацаны, готовьте свои бабосики, я сегодня собираюсь выиграть спор! Рудковская лично отсосет мне в моей машине. Смотрите, какая зачётная телка. Карый, у тебя неплохой вкус, мне нравится эта чика. Посмотрим, какая она на деле. Норовистая коза, Глухарь яйца долго к ней подкатывал, но я буду первым, кому она сделает горловой минет.
Звук прервался, а я застыл как изваяние. Это шиза в моей голове?
Я хватаю телефон и вижу что в папке медиа полно подобных видео. Я их включаю одно за другим и бледнею. Давид на смертном одре оболгал девушку, которую обманом затащил в машину, накачал наркотиком, чтобы иметь безвольную куклу, которая исполнит его прихоть.
— Вот ваши деньги.
Протягиваю таксисту пятьсот гривен и только потом вываливаюсь из салона. В доме светится. А я сдвинуться не могу. Как я буду смотреть этой девчонке в глаза? Идиот. Я намерено щипаю себя за руку и уверенно иду в дом. У меня в запасе всего четыре часа, чтобы собрать вещи и ехать в аэропорт.
Я снимаю туфли, иду в спальню, в гардеробе ищу огромный чемодан, куда пытаюсь сложить как можно больше вещей.
Алина не сразу заходит следом, прошло минут двадцать, и чемодан был уже почти укомплектован.
Заходит, смотрит на меня.
— Ужин на плите, я…
Окидывает кровать взглядом и хмурится.
— Что здесь происходит?
28
— Ты можешь пожить здесь до того момента, пока не найдешь нормальное жилье возле универа. На этой карте достаточно денег, чтобы ты ни в чём не нуждалась.
— Что ты говоришь такое?
Делает шаг вперёд, останавливается, сжимается вся. А мне не легче. Я весь напряжён, потому что хочется взреветь как раненый зверь. От дикости того, что случилось с нами. Это просто пиздец. Я из последних сил собираю остатки самообладания и стараюсь говорить чётко и внятно. Так, как привык решать проблемы на работе. Мне так легче. Я представляю, что передо мной подчиненный, которому я не чувствую симпатию, между нами только чисто рабочие отношения.
— Ты снова выгоняешь меня?
— Давай не будем устраивать сцен и бить посуду. Я уверен, что жить без меня у тебя получится лучше.
— Чёрт, если бы я знала, во что все это выльется, я бы никогда не села за руль этой чёртовой машины. Игорь, пожалуйста, не надо так со мной.
— Да не в этой машине дело, мелкая.
Смеюсь горько, прикасаясь к губам любимой. И этот меня разрывает на части.
— Тогда я уже совсем ничего не понимаю, — прижимается лбом к моему лбу и до боли сжимает мои ладони.
