— Не думаю, что нам стоит сегодня выходить в город, — нахмурилась Лиз. — Мы вполне можем позавтракать здесь.
Она многозначительно посмотрела на Ольгу. Та лишь вздохнула. Бастельеро ясно сказал: они все в опасности. Вчера их лишь чудом не убили. Так что прислушаться к голосу разума было бы как минимум... э... разумно.
— Лиз права. Сегодня мы остаемся в Академии. Может быть, в другой раз?
— Пфе! И это — маг Смерти? — фыркнул Морис.
— Увы, вас не приглашаем. Колбаса кончилась еще вчера, — мило улыбнулась Лиз, на что Ольга тихонько хихикнула.
Бриттская подруга нравилась ей все больше и больше. Наивная фиалка, ага, как же.
— Колбаса! Кому нужна ваша колбаса! — вклинилась Фифа. — Морис, я тебе говорила — эта цаца совершенно не стоит твоего внимания. Идем. Я хочу наконец попробовать эти хваленые профитроли. Хотя уверена, до наших брийонских им — как до луны пешком.
— Ага, идите. — Ольга постаралась улыбкой, адресованной Ренару, смягчить резкость своих слов. — Увидимся завтра.
— Увидимся, — усмехнулся Морис, отвешивая саркастичный поклон.
— Не унижайся перед этой, — нахмурилась Фифа, — перед этими обеими. Я-то надеялась, что Элиза повлияет на твои манеры в лучшую сторону! — бросила она негодующий взгляд на Ольгу. — Но вижу, что все наоборот. Элиза, ты зря позволяешь этой простолюдинке влиять на себя. Так ты останешься совсем без подруг.
Задрав нос, Фифа удалилась. Морис скривился. Ему явно не хотелось, чтобы выглядело так, словно он следует за капризной дурындой, но его слишком откровенно выставляли. Так что пришлось уйти.
Ренар усмехнулся ему вслед и с видом заговорщика предложил:
— Пусть их. Пошли в буфет. У вас все равно ни колбасы, ничего. Хотя шамьет ты варишь здорово.
Ему Лиз улыбнулась почти искренне:
— Ладно. Буфет — хорошая идея.
— Подождешь внизу? Мы вообще-то не совсем одеты.
— Вы прекрасны в чем угодно, — подмигнул Рене и вышел.
Несколько мгновений висело молчание. А потом Ольга нерешительно сказала:
— И все же Рене милый.
— Химера он, а не милый, — с легкой грустью парировала Лиз. — Темные маги милыми не бывают. Только если им от тебя что— то очень сильно нужно.
— Да ладно, чушь это все про химеру, ты же сама знаешь.
— Не такая уж и чушь. То, что ты это придумала, не значит, что все неправда. И я бы на твоем месте не связывалась с Д'Амарьяками.
— Д'Амарьяками? — переспросила Ольга, замерев на месте. — Да нет. Не может быть. Если только какая-то совсем дальняя ветвь.
— Почему не может?
— Потому что дар Д'Амарьяков передается только одному ребенку в поколение, — сказал она вторую версию правды, менее болезненную. — Это же давным-давно известно. Дар плюс уродство достаются старшему сыну, а всем прочим нормальное тело и жалкие крохи магии. Вот если бы один Ренар... да и он далеко не карлик...
— А ты представь, что и есть один Ренар. Тут же все складывается, не так ли?
— Да. Ренар Морис как-его-там Д'Амарьяк, виконт и так далее. Но есть еще и Морис, с нормальной внешностью и сильным темным даром. Он не может быть Д'Амарьяком.
Лиз только пожала плечами:
— Просто мы чего-то не знаем. Мой отец всегда говорит: не отметай очевидного, даже если оно противоречит логике.
— Странная позиция. Долой логику?
— Не долой, просто... — Лиз пожала плечами. — Папу мало кто понимает, его идеи кажутся завиральными, но... Как бы там ни было, не отметай возможность того, что нам не все известно о проклятии Д'Амарьяков. Так что на твоем месте я бы их остерегалась. Кстати, наверняка оба отлично стреляют.
Ольга лишь вздохнула и взяла со стола письмо, до того лежавшее печатью вниз.
— Не хочу об этом думать прямо сейчас. Допустить, что убийцы прямо здесь, свободно входят в нашу комнату... ну... они могли нас убить прямо сегодня, правда? Но не убили. Значит...
— Ничего это не значит, Оль, — с сочувствием сказала Лиз.
— Значит! — заупрямилась Ольга. — Лучше гляну, что там пишет Гель... ой.
— Твой чуть-чуть отложенный на потом жених? — Лиз лукаво усмехнулась. — Похоже, он тебя любит.
— Не думаю, — покачала головой Ольга. — Это политика и ничего, кроме политики. Он хороший, и я за него выйду, но... лучше бы не сейчас. Мне нужно выучиться и... ну ты сама все понимаешь, да?
— Понимаю, — вздохнула Лиз. — Жаль, я ничего не понимаю в проклятиях.
Пожав плечами, Ольга развернула письмо и прочитала короткие строчки. Не такие официальные, как обычно, и почерк... Чуть принюхавшись, Ольга с удивлением поняла, что эту записку Гельмут писал собственноручно, что короли вообще-то делают крайне редко. У них для этого целый штат секретарей, писарей и прочих ужасно нужных служащих.
— Ну, что там? — У Лиз горели глаза.
— Приглашает позавтракать вместе, — недоуменно ответила Ольга. — Обещает заехать за мной в десять. Я думала, будет строгий выговор и приказ вернуться... а он — завтракать, и... это странно.
— Ой! Давай скорее одеваться! Уже без двадцати! — тут же засуетилась Лиз. — Ты должна надеть... ой. У тебя же нет платья!
— И что? Зато у меня есть брючный костюм. Два брючных костюма. — Ольга задрала нос.
— На завтрак с королем брюки нельзя! — возмутилась Элиза.
— А здесь не написано «король», здесь написано «Гельмут». Завтракать с королем я бы и не пошла. Простым студенткам не положено.
Лиз фыркнула. Ольга тоже. И побежала к шкафу — выбирать из двух брючных костюмов. Гельмут наверняка наденет белое, он постоянно ходит в белом... а она тогда наденет черное, вот. А блузку под черный костюм возьмет ослепительно бирюзовую, купленную именно за то, что едва заметно светилась в темноте, а на свету резала глаз. Что надо.
Одевшись, Ольга обернулась к Элизе.
— Ну как, герр Гельмут не сбежит?
— Ты же не всерьез собираешься идти в этом. Скажи, что не всерьез!
— Так и только так. А ты почему не одета?
— А меня никто и не ждет, — с едва уловимой грустью ответила Лиз.
Ольга на миг смешалась. Как-то это прозвучало... ну... неправильно.
— Погоди, а как же Гектор? Он так красиво за тобой ухаживает.
— Гектор... ну да. Он замечательный, — слабо улыбнулась Элиза. — Мы давно дружим.
— Дружите, ага, — кивнула Ольга, ничуть не поверив в дружбу, она же видела, как нежно смотрит рыжий гэльс на Лиз. — Одевайся. Ты же не оставишь меня одну? Вообще-то это страшно неприлично, встречаться наедине с каким-то подозрительным герром Гельмутом. Вдруг у него коварные намерения?
