Алина.
Опять это проклятое имя.
Почему оно так портит мне жизнь?
— Поначалу я не знал, что ее цель — ты. Но даже когда мне обо всем стало известно, я не отступил. Я должен был затащить тебя в постель… А ты не поддалась мне. Сам виноват — понадеялся на свое природное очарование и не допустил варианта, в котором ты меня отшиваешь, — Костя нервно отшучивался. — В школьные годы ты любила меня, поэтому я ошибочно посчитал, что заполучу тебя без проблем… но добился только поцелуя. Скромного и быстрого. В прочем, этого оказалось достаточно. В моей машине установлена камера. Я вырезал небольшой кусочек видео, чуть-чуть… — он соединил в щепотку большой и указательный пальцы, — смонтировал и отправил Владу. Должно быть, он был вне себя от ярости?
Ледовский сделал паузу, чтобы дать мне шанс переварить бешеный поток шокирующей информации, но на данную мыслительную процедуру потребуется не один день.
— Мы с Алиной знакомы много лет, поэтому, когда она обратилась ко мне с просьбой одурить какую-то раздражающую девицу, ошивающуюся рядом с ее ненаглядным Владом, — Костя скривил лицо в брезгливой желчной гримасе, — я согласился. Как дурак… согласился на ее очередную игру с чужими жизнями и чувствами, — он горько рассмеялся. — Я… ее люблю… — Ледовский взволнованно потер пальцем висок. — Люблю эту стерву, зная, что она во многом не права… что видит перед собой только Влада… но все равно люблю. Если тебя это хоть немного утешит, то, несмотря на то, что мы обвели тебя вокруг пальца, — почетное звание самого большого кретина на свете все равно принадлежит мне.
Со вздохом, как будто с его плеч свалилось огромное бремя, Ледовский протянул мне букет. Я перевела взгляд на розы, затем — обратно на ничего не выражающее лицо Кости.
— Вот. Можешь хорошенечко ударить меня ими. Только не по лицу. Оно — моя визитная карточка.
Если бы я и стала бить, то непременно по этим бесстыжим глазам и губам, растянутым в кривоватой ухмылке…
На счастье Кости он избавлен от физической расправы, так как я испытывала эмоциональное опустошение и не чувствовала ничего ниже шеи.
Для него я была легкой добычей.
Игрушкой — для Алины.
— Зачем ты рассказала мне обо всем? — с трудом выдавила из себя вопрос.
Я не верила, что сумею понять Костю. Черт, я даже пытаться не буду! Его низкому и подлому поступку нет оправданий.
— Чтобы попросить тебя отступить, — признался он. — Я предупреждал, что не нужно связываться с Алиной…
— И как это понимать?! — неожиданно для нас обоих я разгорячено взмахнула руками. Пальцы так и тянулись к горлу Ледовского…
Если бы рыжая стерва сейчас мелькала в поле моего зрения, я бы оставила ее без единой волосинки на голове.
— Она и не на такое способна, — невозмутимо констатировал мужчина. — Мы порой делаем плохие вещи. Не хочу, чтобы ты пострадала.
— То есть, мне вас поблагодарить?!
— Нет, конечно же, нет.
— Это сумасшествие! — я схватилась за голову, лихорадочно ею замотав. — Вам нужно лечиться, или… не знаю…
— Алина не отступится. Если она снова меня о чем-нибудь попросит — я отказывать не буду. Можешь ненавидеть меня за эти слова.
Эта женщина тронулась умом, не иначе!
И Костя за компанию…
Я закрыла глаза, ощущая небывалую подавленность.
— Мне уже плевать… — прошептала хрипло. — Я устала…
От вездесущего присутствия Алины в своей жизни. Она впрыснутым ядом проникла в мою кровь. Если не избавиться от нее… от всего, что имеет к ней отношение, я свихнусь… окончательно тронусь умом.
Она победила…
Победила.
Бонус к 19 главе. От лица Влада«— Кого ты обманываешь? Я по-прежнему в твоем сердце… Ты не избавишься от меня. А эта девка… очередное отвлечение… Я наблюдала за тобой. Все это время. Знаю о каждой, с кем ты трахался… Думаешь, я отпустила тебя? Ты принадлежишь мне… Любимый, ты только мой. Я никому не отдам тебя…»
Чертова дрянь.
Преследовала меня во снах и наяву.
Стоило закрыть глаза — и ее лицо, губы, накрашенные красной помадой, яркие глянцевые глаза с хищным блеском заполняли окружающее пространство четким неподвижным изображением. Даже когда Алины не было рядом, я ощущал ее незримое присутствие. Ее объятия, сдавливающие ребра с чудовищной силой, что, если прислушаться, можно было услышать треск костей.
Мои чувства к ней — удушающие. Каждый раз думая о прошлом с этой женщиной, я заходился в исступленном астматическом кашле. Словно вновь и вновь угождал в огненную ловушку, застряв на вершине обрушивающегося небоскреба.
Пламя, яростное и неугасающее, что пульсировало в груди сердцебиением, когда-то взрывало во мне эндорфины. До головокружения. До чувства, будто потерял самого себя от переполняющей любви. Я был ослеплен Алиной. Был готов бросить мир к ее ногам.
А она растоптала мою преданность.
Сравняла с землей мою гордость.
Вытерла ноги о мою душу.
Алина поспорила с Костей о том, что заполучит меня.
Ледовского я считал своим лучшим другом. И ее — центром своего мира…
В итоге они одновременно воткнули ножи мне в спину.
Гребаная игра Алины едва не закончилась тем, что мы обменялись кольцами, стоя под венцом.
Хорошо… это хорошо, что я узнал об истинных намерениях девушки, в которую до смерти был влюблен, раньше, чем она стала моей женой.
«— Ты забудешь о ней, как и об остальных. Она никогда не займет мое место в твоем сердце… Никогда, Влад, слышишь?! Никто из них. Они — ничтожная замена мне. Знаешь, что я права. Но убегаешь… глупенький. Прекрати бороться с прошлым. Я другая. И я сожалею, что когда-то так жестоко тебя обманула… предала… растоптала твою любовь. Прости меня. Я искренне прошу тебя! Давай начнем все сначала? Ты и я. Только ты и я, малыш! Умоляю…»
Ненавижу. Презираю.
«— Дай мне еще один шанс, Влад!»
Ненавижу. Ненавижу.
Мог бы — убил бы.
«— Все те годы… я хочу наверстать их. Разлука с тобой была чертовски горькой. Невыносимой. Я поняла, как сильно любила тебя, лишь потеряв. Прости мне грех моей юности и глупости. Не осознавала, какой дерьмовой станет жизнь без тебя…»
Да…
Так и есть.
Все, с кем я встречался, не значили для меня и толики того, что значила Алина.
«— А ты знаешь, что я пыталась покончить с собой? Так плохо мне было! И стыдно… Влад, любимый, милый, единственный мой! Это же должно смягчить твое сердце!»
