Не могла только понять, как в подобного человека кто-то мог бы влюбиться. Впрочем, подозреваю, в молодости Бенджамин обладал некоторым обаянием, что я с трудом представляла. Сейчас он будто пропитался лицемерием, которое гнило где-то внутри него. Оно исходило от него такой плотной волной, что казалось осязаемым.
Я вспоминала моменты, когда мы являлись вдвоём на светские рауты, а местные хищницы с перекроенными физиономиями таяли от его пустых и пошлых комплиментов. Хихикали, стреляя глазками в его сторону, а меня окатывали ледяным душем презрения. Слишком молодая, слишком неопытная, слишком бедная, слишком естественная.
Бенджамину нравилось это внимание разведённых красоток к себе. Бесспорно, каждая из них хотела заполучить бы такого жениха, как он, в свои сети. Ведь в нём было столько очевидных плюсов. Очень богат. Очень влиятелен. И достаточно стар, чтобы уже сейчас подбирать траурный наряд на его похороны, при благоприятном для них стечении обстоятельств.
– Правду она решилась рассказать только спустя год, когда выяснилось, что у неё рак.
Йен прикрыл на мгновение глаза, и лишь сейчас я ощутила боль, прошедшую сквозь его тело в самую душу. Я сидела на его коленях, боясь пошевелиться. Спугнуть его. Почему-то подумала, что если сейчас он остановится, то продолжения я уже никогда не услышу.
– Мамина карьера не сложилась из-за беременности мной – большинству работодателей нужны были сотрудники, готовые находиться на рабочем месте двадцать четыре на семь. А с маленьким ребёнком такое вряд ли возможно. И она променяла мечты о работе экономистом в крупной компании на более скромные. Семья от неё отвернулась, так как она не оправдала их надежд. Помочь ей было некому, да и гордость не позволяла о чём-либо просить. Бенджамин, узнав о беременности вчерашней выпускницы, и не думал признавать ребёнка. На тот момент он уже был женат и растил другого сына. Портить эту идиллию рассказом жене о своих похождениях на стороне он не планировал.
Я касаюсь губами бьющейся венки на виске. Каким бы сдержанным он ни выглядел, но я чувствовала, что, по мере того как Айс углубляется в эту историю, его злость на родителя поднимается выше, выходя наружу.
– Она растила меня как могла, а я не ощущал, что мне чего-то не хватает. Все те деньги, свалившиеся на мою голову после её смерти, я бы запросто променял на ещё один год её жизни.
Сглатываю комок в горле, слизывая с уголка собственных губ солёную слезу. Не думала, что у нас с ним столько много общего.
– Её можно было бы вылечить, если бы она смогла перешагнуть через гордость и обратиться к Сандерсам. Но она не стала, и я понял, что он слишком сильно её ранил. Растоптал настолько, что она готова была пожертвовать жизнью, но не пойти к нему с протянутой рукой.
Он замолкает. Смотрит в одну точку, и я ещё теснее вжимаюсь в него, словно в попытке снизить градус его страданий.
– Через некоторое время после её похорон меня нашла бабушка, – на его губах вдруг появляется весёлая ухмылка, – Аннабель Сандерс тогда была моложе, и казалось, в ней сил целый ураган. Она буквально смела на своём пути родителей матери, которые вдруг захотели стать моими опекунами. Тёток – доморощенных старших сестер мамы, гарпиями нависшими надо мной. И каждого, кто косо смел на меня посмотреть. Вроде жены Бенджамина. Там не сильно обрадовалась моему появлению в своём доме.
Я хорошо могла представить жизнь четырнадцатилетнего мальчишки в доме Сандерсов. Где, с одной стороны, старший брат, который его до сих пор ненавидит и страшно ревнует к отцу. Его мамаша, упокой Господь её душу, разбившаяся в аварии, будучи под коксом, как шепталась прислуга. И папочка, внезапно осознавший, как все эти годы был не прав. Глядя на Йена и сравнивая его с Дугом, я понимала, почему отец вдруг понял, что младший сын куда более перспективный.
В Йене чувствовался стержень, непоколебимая сила. Упорство и воля. Чего был напрочь лишён Дуглас.
– Выяснилось, что моя мама перед смертью написала Аннабель письмо, в котором просила её присмотреть за мной. Но мне внимание Сандерсов было совсем ни к чему. Тогда, будучи юниором, я подавал большие надежды в хоккее. И моей целью стало вырасти как можно скорее, чтобы сбежать из этого дома. Ждать пришлось недолго. Меня взяли в юношескую сборную по хоккею, и я почти не появлялся в доме отца. В каждую тренировку я вкладывался с таким рвением, которого никто не мог понять. Ведь я уже, по мнению моих товарищей, богатенький мальчик. Но мне не нужны были эти деньги. Ни один цент. И я готов был пойти на всё, чтобы не зависеть от этой семейки. Пока не увидел тебя на обложке какой-то газетёнки с ним под руку.
Свожу брови, не понимая, почему моя персона тогда его настолько задела.
– Но почему?
Айс смерил меня взглядом, почти таким же холодным, как в день нашего знакомства. И мне стало очевидно, почему друзья к нему обращались именно так. В его голубых глазах плескалось столько льда, что накал мороза сравнился бы с Антарктикой.
– Потому что он продолжил жить. Как и всегда. Умерла моя мама – он даже не заметил. Погибла жена – а через пару лет он находит тебя и женится. Мне побоку были деньги, которые достались бы тебе. Скорее, ваша помолвка послужила предлогом, чтобы разрушить его идиллию. Ведь мне очевидно, что стало причиной этого брака.
Я отстраняюсь от него ощущая острый укол обиды. Конечно же он считает меня корыстной дрянью, вышедшей за старика из-за денег.
Глава 35В лучах солнечного света я разглядываю тёмно-синюю кайму, обрамляющую лазурную гладь радужки. Воздуха вдруг становится невыносимо мало, и кажется, что я тону, поглощаясь им. Знаю, что, вернувшись к мистеру Сандерсу я попаду на самое дно. Порой даже кажется, что отбыть срок не самая страшная кара. Жить через стену с монстром куда хуже.
Но где взять столько смелости? Какой у меня ещё может быть выбор? Я просчитала тысячи вариантов дальнейших событий, которые произошли бы, поддайся я искушению. Даже не после слов Айса о разводе с его отцом, а минувшей ночью, когда наивная часть моей души решила, что признаться ему – это честно. Но я не располагаю подобной опцией. Слишком дорогой ценой мне обойдётся правда.
Если Йен узнает, что я стала его мачехой не по своей воле, он камня на камне не оставит от особняка и его обитателей. Я интуитивно ощущала разрушающую силу, которая исходила от него. Замурованная под кожей и стальными мышцами, она, кажется, готова вот-вот вырваться наружу. Рассказ об изнасиловании, тюрьме и шантаже разбудит спящий вулкан. Всех затопит лавой, включая меня. И от нищенки из бедного района останется только пепел.
Бенджамин стряхнёт золу с дорогого пиджака, пошитого на заказ, отстроит новый дом, приведёт в него жену ещё моложе. А вокруг меня возведёт ров и поставит клетку.
– Не думал, что ты такая дешёвка, – ранит своим вердиктом, глубоко, до самых костей, и отпускает, выдыхая. Напряжение словно покидает его, и я ощущаю, как он с каждой секундой отдаляется от меня. Не физически.
