Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
Андрей друзьям:
«Вне зависимости от того, как будет развиваться ситуация, я точно знаю, что рядом со мной другие воины, они поддержат меня своим плечом, и в конце концов, сила ведь не в одном человеке, а сила в воинстве. Да, мы воины света, мы сражаемся с тьмой. Поэтому пусть тьма проиграет. Точно знаю, что, как бы ни развивались события, железобетонно, абсолютно в этом уверен: те люди, которые будут находиться рядом с моей семьей, с моим сыном, смогут дать ему то, может быть, чего я не успею, не дай бог…»
Невозможно избежать того, чего мы не ожидаем. И никто не может сказать, как мы поведем себя в той или иной ситуации, пока не столкнемся с проблемой. Мы с Андреем в браке 17 лет, всегда были близки, и я всегда чувствовала поддержку мужа, его заботу и любовь. Есть одна традиция в нашей семье, и не все женщины меня поймут, но она говорит о том, насколько Андрей для меня близок: совместные роды. Мне необходимо, чтобы Андрей был рядом в период схваток и самих родов, держал за руку. Хотя многие считают, что мужу не стоит присутствовать в такие моменты с женой, да и не всем женщинам хочется видеть своих мужей. У меня же все наоборот: рядом со своим мужем я чувствую себя в безопасности и могу с уверенностью сказать, что Андрей рожал вместе со мной все три раза. И наши дети, история их появления очень объединяет нас с Андреем.
Есть семьи, в которых из-за болезни одного из супругов случается раскол. Я думаю, что такие случаи происходят только в тех парах, где уже присутствовало недопонимание или произошел разлад задолго до болезни, но люди продолжали жить вместе ради сохранения видимости семьи. Причин такого партнерства может быть много. В таких случаях болезнь рушит все окончательно. Однако нередки случаи, и я знаю такие пары, где болезнь сплотила семью.
Из интервью Анны Павленко-Гегечкори Онкологическому информационному сервису ToBeWell
Я пытаюсь рассказать детям о том, что чем ты больше отдашь добра, тем больше ты его получишь. Мир очень циничен. К сожалению, мы сталкиваемся с циничностью, с черствостью, с агрессией каждый день, каждую минуту. Это может произойти где угодно.
Например, я боюсь буллинга по отношению к своему ребенку. Я ходил в школу, говорил с одноклассниками своей дочери. Пытался рассказать, что в этом мире много серых красок – и важно добавить яркости, искренности, доброты. Понятно, что, к сожалению, люди, которые обладают этими качествами, наиболее уязвимы. Но, тем не менее, только это может дать какой-то шанс этому миру.
Чем больше будет искренних и добрых людей, тем больше будет доброты в этом мире. Наверное, так.
Я не могу воспитывать своих детей интровертами, я хочу, чтобы они были экстравертами и как можно больше дарили добра, дарили себя этому миру. Я пытаюсь, но не знаю, насколько получится. Время покажет, посмотрим.
…Только личным примером можно привить ребенку тот или иной принцип поведения в этом мире. Если ты декларируешь одно, а делаешь другое, дети увидят. Если ты говоришь, что нужно быть добрым, общительным, открытым, а при этом ведешь замкнутый образ жизни и ни с кем не общаешься, букой сидишь, естественно, это ни к чему не приведет.
Безусловно, дети будут сталкиваться с проблемами и со стрессами, – они уже сейчас сталкиваются, мы прекрасно это видим, – но они должны иметь пример для подражания. Родители – наиболее яркие примеры для подражания, образцы того, как себя стоит вести в той или иной ситуации.
Из интервью Андрея Павленко порталу «Правмир»
Глава 7
Операция. Сентябрь – октябрь 2018 года
Один день до операции
Андрей
Завтра у меня большой день, можно сказать, решающая битва. Два последних дня я готовился к ней. Сегодня зато была большая прогулка с моими друзьями, с моей супругой, очень захотелось напоследок зайти в корейский ресторан. Почему напоследок? Потому что после гастрэктомии, понятно, такая пища уже мне будет противопоказана. Мы съели несколько очень острых блюд и назвали эту вечеринку застольем-прощанием с желудком. Наверное, это правильно.
Что еще я сделал? В любом случае есть небольшой шанс, очень небольшой – 2–3 % – развития каких-то нежелательных явлений, осложнений, которые могут привести к плохому исходу, поэтому в настоящее время моя супруга знает все пароли на моем компьютере, на моем телефоне, знает все входы в мобильные банки моих карточек, на которых я складывал определенную сумму. Это важно сделать, чтобы, случись что, ни у кого не было никаких проблем. Сделал несколько обязательных звонков, которые я хотел сделать. Это маме, своим детям – рассказал им, что папа скоро выйдет на связь.
Что я сейчас чувствую? Боюсь ли я? Нет, пожалуй, не боюсь. Конечно, легкое волнение присутствует, но я думаю, что это нормальная ситуация.
Когда я готовил своих больных к таким вмешательствам, я обычно говорил, что не должно быть паники. Волноваться можно, можно даже немножко бояться. Просто главное, чтобы не было панического состояния. Я точно знаю, что я сегодня буду спокойно спать, как, в принципе, и предыдущие дни.
➧
В послеоперационном периоде попытаюсь встать и ходить уже на вторые сутки. А дальше посмотрим. После выписки будет тоже непростой период, период реабилитации, период привыкания организма к новым условиям существования. Потому как без желудка все же желудочно-кишечный тракт будет вести себя поначалу очень непредсказуемо, наверняка может быть значительная потеря веса и мне придется выработать какую-то личную диету. Она известна, но на самом деле я не очень люблю есть то, что мне будут рекомендовать, различные каши, я их ненавижу, никогда не любил их, никогда не ел. Единственная каша, которую ел, это гречневая. Гречневую кашу, безусловно, есть я буду. Мне нельзя будет молоко. А я очень люблю молоко. Я мог литрами его пить… поэтому с этим тоже будет проблема. Пареное, вареное я никогда не любил, а придется переходить на такие варианты и, естественно, все это в виде пюре.
В общем-то, это будет непростой период, но уверен, что я с ним справлюсь. Уверен в том, что мне помогут также дополнительные средства. Это средства для энтерального питания, когда в небольшом объеме может быть довольно много калорий, а калории для меня будут после операции важны. И будет постоянная заместительная терапия. То есть все ферменты, которые вырабатывал желудок, мне необходимо будет принимать теперь вместе с едой.Десять дней после операции
Чувствую я себя довольно неплохо. Это значит, я могу водить машину, ходить по улицам, принимать пищу, понятно, с определенными ограничениями. Я называю это «титрование пищи», то есть очень маленькими порциями, но постоянно.
Путь пациента оказался гораздо сложнее, чем я об этом думал. Я имею в виду послеоперационный путь, потому что, во‑первых, приходится много терпеть, гораздо больше, чем я предполагал. И я стал лучше понимать своих больных, это 100 %. Я буду проводить определенные организационные изменения у себя в отделении на основании того опыта, который я получил, будучи пациентом. В общем, теперь я понимаю, что это очень непростая ситуация – послеоперационный период.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
