— И все равно он бесполезный, — под общий хохот добавил другой.
— Он не будет вашим, — объявил Лайам, его личико покраснело от гнева. — Я им не позволю, Люси.
— Забери собаку и иди в дом, Лайам, — сказала она спокойно. Ребенок бросил на нее благодарный взгляд.
Протесты маленьких хулиганов стихли довольно быстро, когда Люси, рассудив, что взывать к их гуманности бесполезно, предложила им деньги. Они поторговались и пришли к соглашению, которое устроило всех...
Кроме Брайди!
Она заявила, что животное уродливое (чего Люси отрицать не могла), представляет угрозу для здоровья и, скорее всего, не бездомное. Когда же выяснилось, что владельца у собаки нет, Люси пришлось пообещать, что она будет лично отвечать за все, что пес испортит, убирать за ним и проверит его на наличие блох. Впрочем, все перевесили мольбы Лайама.
Позже Брайди сообщила Люси, что та превысила свои полномочия, позволив взять в дом опасное животное, и что она, Брайди, обратит на это внимание мистера Фицджералда, как только он появится.
Опасное животное утром отправилось с ними на пляж. После трех дождливых дней Лайам, как всякий надолго запертый в доме мальчик, рвался за дверь. Несмотря на возражения Брайди, что еще слишком холодно, они вместо ланча устроили пикник в дюнах, а потом спустились на берег.
Люси мудро разрешила Лайаму побегать с собакой, чтобы сбросить избыток энергии. Потом он устал от игр и вернулся к ней.
— Мы можем теперь пособирать ракушки?
— Разумеется. — Коллекция Лайама занимала уже почти все подоконники в доме.
— Я вчера вечером рассказал папе, что вы позволили мне взять собаку.
— И что он сказал?
— Что при встрече поблагодарит вас, — оживленно ответил Лайам. — Люси...
— Да?
Лайам поерзал на камне и посмотрел на нее.
— У вас есть мама?
У Люси заныло сердце. Она сразу поняла, к чему он ведет.
— Да, есть.
— И у меня есть, только она не настоящая мама, не такая, как у вас. Я очень хотел бы настоящую маму, — объяснил он, поднимая на нее мечтательные и печальные глаза. От такого взгляда растаяла бы и снеговая шапка, не говоря уж о мягком сердце Люси.
— Ну что ж, зато у тебя прекрасный папа.
На лице ребенка появилось выражение твердой решимости. Сходство с отцом стало таким разительным, что у Люси перехватило дыхание.
— Значит, он вам нравится, — сказал Лайам с легким вздохом удовлетворения. — Я так и думал.
И это восьмилетний мальчик!.. Над ее безразличным видом нужно еще работать и работать.
— Твой отец... прекрасный человек, — запинаясь, произнесла Люси.
— Если бы вы вышли за него замуж, вы стали бы моей мамой, а мне требуется женское влияние.
Люси была поражена серьезностью, с которой мальчик это произнес.
— Вот как?
Лайам кивнул.
— Папу очень тревожит этот вопрос. Я слышал, как они разговаривали с дядей Коном. Возможно, папе тоже нужно женское влияние.
Люси покачала головой.
— Это прекрасная мысль, но взрослые только тогда женятся, когда очень сильно любят друг друга.
Он опустил личико.
— Вы могли бы сделать так, чтобы он полюбил вас.
— Нельзя заставить человека полюбить себя, милый. — Однако она намерена положить на это все силы.
— Вы были бы хорошей мамой. Вы не сердитесь, если я запачкался, и, для женщины, знаете довольно много о футболе. — Оставив эту тему, Лайам опять побежал играть с собакой.
Люси разрешила ему уйти, потому что ей хотелось дать волю своим чувствам. Ну почему с ней всегда что-нибудь случается? Она легла на спину и стала следить за облаками, плывущими в синем небе.
Финн может подумать, что она цинично использует ребенка в стремлении получить кольцо на палец.
Люси еще лежала, когда подбежала собака и нежно лизнула ее в лицо.
— Ой! — вскрикнула она и вскочила на ноги. Счастливый песик вилял хвостом, а Лайам радостно хихикал.
Дом, когда они вернулись, переполняли аппетитные запахи — Брайди замечательно готовила. Лайам побежал на кухню за пирожками, а Люси решила подняться в свою комнату. Она была уже на середине лестницы, когда Брайди окликнула ее:
— Пока вас не было, звонила особа, назвавшаяся вашей сестрой, мисс.
— Она что-нибудь передавала?
— Она просила вас перезвонить ей... она, кажется, немного расстроена.
Люси в два прыжка спустилась вниз.
— Давно она звонила? — спросила она, набирая номер.
— Около половины одиннадцатого.
Люси взглянула на часики — почти полтора часа назад.
Из того, что говорила ей Энни, совершенно невозможно было понять, что произошло. Каждый раз, когда она спрашивала сестру, не больна ли она, та отвечала отрицательно и опять принималась плакать. Единственное, что Люси поняла, — она должна немедленно вернуться домой.
Ей повезло: как раз сегодня кто-то отказался от билета на поздний рейс.
— Я не хочу, чтобы вы уезжали, — сказал Лайам.
Люси увидела, что он очень старается не заплакать, и у нее на глаза тоже навернулись слезы. Кое-как справившись с ними, она присела перед мальчиком на корточки и протянула руки.
— Подойди, обними меня. Я тоже не хочу уезжать, милый, но должна, а твой папочка утром уже будет дома.
Малыш немного повеселел.
— Мне необходимо, чтобы сегодня ночью собака спала на моей кровати... — объявил он, глядя на Брайди.
— Только на этот раз, — строго ответила та. — А сейчас ты пойдешь в дом.
— Спасибо, — поблагодарила Люси, когда Брайди поднесла к такси один из ее чемоданов. — Вы объясните мистеру Фицджералду, что я вынуждена уехать по семейным обстоятельствам?
— Конечно, не беспокойтесь, — пообещала Брайди.
Люси уже несколько недель не говорила с Финном, хотя однажды наконец дозвонилась до него и только для того, чтобы он спокойно сообщил ей о своем желании: пусть она навсегда исчезнет из его жизни. Но сейчас ради сестры ей придется встретиться с ним лицом к лицу. Люси выбирала наряд с особой тщательностью.
Вообще-то ей не хотелось видеть Финна. Ее мучили болезненные воспоминания. Но сейчас был тот случай, когда хорошая сестра должна поступиться личными чувствами.
Энни взяла с нее клятву, что она ничего не скажет Коннору, но Люси и не собиралась говорить Коннору то, что намерена высказать Финну.
Люси выяснила (спасибо деловому справочнику), что он в Лондоне, и узнала, где он остановился.
