— Как вы сказали, теперь это дело Энни и Кона.
— Кон и Энни. Я, так же как и вы, очень чувствителен ко всему, что касается семьи. Разве мне нельзя думать о том, чего я хотел бы в жизни?
— Жизни, в которой для меня нет места, как вы предельно ясно объяснили.
— Я опоздал на встречу, на которую вы вломились. Знаете, почему?
— И не намерена.
— Вы больше не желаете меня видеть?
— Нет! — Почему такая боль пронзила ее?
— Сегодня днем мне позвонила Брайди.
— Рада за вас.
— Она не может жить с таким грехом на душе, ей нужно было признаться. Вы покинули Ирландию, потому что были нужны сестре, Люси.
— Вы же знаете, что да, — вскричала она, забыв о своем решении не смотреть на него.
— На самом деле, не знал — до сегодняшнего дня. Когда я приехал домой и не нашел вас там, Брайди объяснила мне, что вам все надоело и вы решили уехать.
Все краски исчезли с лица Люси, от слабости она присела на краешек кровати.
— Я просила ее... — Она прижала руку ко рту, чтобы удержать рвущиеся из горла рыдания.
— ...сказать мне, что ваша сестра больна. Я полагаю, под этим понималась беременность.
— Я тогда не знала. — Люси была сбита с толку, — Энни сообщила мне, только когда я вернулась.
— И что всего хуже, — продолжал Финн, — Лайам, кажется, полюбил вас. Фактически вы заставили его полюбить вас, а потом смылись без всяких объяснений только потому, что вам надоело. Во всяком случае, я так думал.
Люси уставилась на него, открыв рот, когда он сдернул элегантный шелковый галстук и швырнул его через всю комнату.
— Вы не любили меня. — Она чувствовала, что должна указать ему на это.
— Вы с самого начала должны были понять: я очень плохо реагирую, когда мне перечат. Я всегда считаю, что прав, хотя в данном случае я действительно прав. Если бы я не любил вас, моя дорогая, милая, прелестная Люси, то с чего бы я притащил домой такой булыжник в кармане?
С этими словами Финн полез в карман брюк, извлек оттуда бархатную коробочку и бросил на кровать прямо перед ней.
— Посмотрите, она не кусается, — мягко предложил он. — Я думал, что все делаю правильно, что живу нормально, но я ошибался. Потребовалась встреча с вами, чтобы понять мою ошибку. Моя жизнь нуждается в доработке, Люси. У вас есть какие-нибудь идеи?
Есть, и масса, но ни в одну из них она не смела поверить. Люси подняла коробочку и медленно открыла ее. От представшего ее взору прямоугольного изумруда у нее перехватило дыхание.
— Ох, Финн, — вскричала она, — это прекрасно.
Финн вынул из коробки кольцо и надел ей на палец.
— А как насчет того, чтобы наладить мою жизнь?
Нежность на его лице вызвала у нее слезы.
— Что ты имеешь в виду?
— Вот это.
Он поцеловал ее с такой ненасытной жадностью, что она ответила всем сердцем.
— Я люблю тебя... О господи, Финн! — У Люси вдруг перехватило дыхание.
— Что случилось, дорогая?
— Есть кое-что, чего ты не знаешь.
— Это неважно, — сказал он, целуя ее шею.
— Остановись, — взмолилась она. — Это важно.
Финн остановился.
— Ты меня любишь?
— Господи, да!
— Тогда все остальное не имеет значения, — произнес он и опять потянулся к ней.
— Я ценю твои приоритеты, в самом деле ценю, но... — Если она не скажет сейчас, то не скоро осмелится. — Тот редактор отдела светской хроники...
— Конрад Латимер?
— Знаешь, он там был.
Вздохнув, Финн неохотно прервал свое занятие.
— Знаю. Конечно, лучше избегать того, чтобы твое имя трепали в колонке сплетен, но если это невозможно...
— Как сейчас?
— Как сейчас, — согласился он. — Тогда надо заставить их написать то, что хочешь ты, притом сделать это так, чтобы они ничего не поняли. Ты бы позвонила сестре. Может, будет лучше, если она узнает о нашей свадьбе не из бульварных газет.
— Ты сказал ему, что мы женимся! — ахнула Люси. — Как ты мог? Ты даже... мы... Что бы ты делал, если бы я ответила «нет»?
— Выбора не было. О, кстати, я добавил, что ты — невероятно талантливая начинающая писательница и что несколько издательств уже вступили в борьбу за твой первый роман.
— Финн, но их же нет!
— Нет, но чем скорее они его прочтут, тем скорее появятся. На том стоит мир, Люси, любовь моя.
— Но роман может оказаться ужасным.
— Авторские сомнения, — с видом знатока заявил Финн. — Почему бы не позволить решать это читателю?
— Я его еще не закончила! — воскликнула Люси.
— Но ведь ты сейчас же этим займешься, не так ли?
Люси уставилась на него.
— Так вот почему ты это сделал, да... ты, акула бизнеса?
— Я — твоя акула бизнеса.
Внезапно радость любви к нему, радость оттого, что она любима им, пронзила ее, и негодования как не бывало.
— Я люблю тебя, Финн.
— И я люблю тебя. — Он привлек ее к себе. — Когда последние несколько недель я думал об этом...
— Не надо, — скомандовала Люси, прижав палец к его губам. — Думай о нашем будущем — ты, я и Лайам.
— И псина.
— О да, и псина. У него еще нет имени, правда?
— У него-то нет, но у всех пяти щенков уже есть.
— Щенков? Но он же...
— Она же, — ухмыльнулся Финн. — Если ты этого не заметила, нужно серьезно заняться анатомией.
— У тебя есть подходящий наставник? — спросила Люси и легла на спину в позе, которую, как она надеялась, он сочтет соблазнительной.
— Ну, раз ты об этом упомянула... Когда начинаем занятия?
— Я думаю, уже... — Люси ахнула, потому что Финн положил ладонь ей на грудь.
— Рад, что ты это заметила. — Его глаза потемнели, когда она замурлыкала от удовольствия. — Одно из самых очевидных отличий... Я говорил, что Лайам назвал самого маленького щенка твоим именем, Люси?
Она обхватила его голову и притянула к себе.
— Поцелуй меня, пока мне это не надоело.
С хриплым смешком Финн был вынужден подчиниться, и Люси охватило чувство волшебной уверенности, что она любима так, как может любить только Финн.
Она твердо знала, что это ей не надоест никогда.
КОНЕЦ
