Книга Беги от любви - Симона Элкелес

Я ПОГУБИЛ ЛУЧШЕГО ДРУГА. Трей был неподвижен, когда его положили на носилки и поспешно погрузили в машину. У меня до сих пор в ушах вой сирены отъезжающей скорой. Всю свою жизнь я чувствовал, что со мной случится что-то плохое, я будто жил в долг. Но я даже представить себе не мог, что причиню физическую боль тому, кто мне дорог. Я не мог смотреть, как безжизненное тело Трея уносили с поля.

Дитер и его помощник очень старались помочь Трею, а потом приехавшие на скорой фельдшеры взяли дело в свои руки. Я видел, как мрачнели их лица, пока они отчаянно следили за жизненными показателями Трея, надеясь на признаки жизни. Я их не видел.

Когда скорая увезла Трея и я услышал срывающийся голос Моники, мне захотелось подойти к ней. Захотелось обнять ее и попросить прощения. Вместо этого я убежал.

Ноги бегут сами по себе, бутсы стучат по дорожке, отсчитывая шаги. Даже не знаю, сколько пробежал, но теперь, весь потный, со сбившимся дыханием, я понимаю, что домчался до пляжа, пытаясь убежать от образа лежащего на земле после моей атаки Трея. Я держу темп, не желая останавливаться и снижать скорость из страха, что случившееся там, на поле, догонит меня. Я хочу убежать от своих мыслей, но не получается.

Когда я останавливаюсь и поворачиваюсь к озеру Мичиган, то уже ног под собой не чую. Волны, набегая на берег, лижут бутсы. К несчастью, шум прибоя не заглушает ни воя сирены скорой, ни криков Моники, звучащих у меня в голове.

Я всегда относился к жизни, как к игре, и считал себя неуязвимым. По правде сказать, мне было все равно, жить или умереть. Возможно, это было из-за того, что отец считал меня никчемным. Но Трей… у этого парня для жизни есть все. Поддержка отца, любовь девушки и мозги под стать чертову Эйнштейну. Сколько раз я хотел поменяться с Треем местами!

Что, если Трея парализовало или даже хуже и все из-за меня? Что, если я перечеркнул все, что у него было, все, чему я так завидовал? Как мне посмотреть ему в глаза и объяснить, что я не хотел сбивать его с ног? Это ведь ложь. Я хотел атаковать его всерьез, доказав ему и всем остальным, что могу взять верх над лучшим. Я хотел доказать Монике, что я сильнее и лучше. А доказал лишь то, что я идиот. Пытаясь заглушить эти мысли, я прикладываю ладони к глазам, но это не помогает. Я так не могу. Бегу на работу к mi papá, это в самом центре города. Инвестиционная компания «Салазар, Мейер и Кингман» впечатляет. Здание, где папа работает, все сверкает и переливается, большие окна выходят на улицу. Оно элегантное и внушительное, прямо как сам отец.

Я жутко напуган и не знаю, что делать. Papá всегда во всем разберется. Я будто слепой и нуждаюсь в его указаниях. Он столько раз подводил меня, но на этот раз я просто не знаю, куда еще обратиться. Он мне сейчас нужен. Он еще никогда не был мне нужен так, как в эту минуту. Впервые на моей памяти у меня на глаза наворачиваются слезы. Я смахиваю их тыльной стороной ладони.

За стойкой в приемной Бренда – худенькая блондинка с ярко-красной помадой на губах. За все эти годы я много раз приходил сюда, и она сразу узнает меня – сынок босса, хулиган. Да, черт возьми, и пусть, так мне и надо. Из-за этого остальные работники сторонятся меня как чумы, но сейчас именно это мне и нужно.

Не успеваю я подойти к стойке, а Бренда уже что-то шепчет в телефон.

Успокойся, Вик. У тебя получится.

– Мне нужно увидеться с отцом, – стараясь скрыть дрожь во всем теле, говорю я, хотя это и так понятно.

В ее взгляде притворное разочарование.

– Извините, Виктор. У него встреча, он просил не беспокоить.

– Это срочно, – настаиваю я. – Пожалуйста. Скажите ему, что у меня срочное дело.

Бренда снова берется за телефон.

– Он говорит, что срочно, – шепчет она, а потом прикрывает трубку рукой: – Он спрашивает, что именно случилось. Просит сказать конкретно.

– Я не могу.

Она вешает трубку:

– Он сказал, что поговорит с вами дома, когда…

Она не успевает закончить фразу, потому что я бросаюсь через приемную и дальше, мимо охранника, не обращая внимания на крики, раздающиеся у меня за спиной. Без стука я вхожу в огромный угловой кабинет. За столом четверо мужчин, все в костюмах с иголочки. Увидев меня, mi papa хмурит брови.

– Извините, – говорит он мужчинам. – Я сейчас.

Он не говорит, что я его сын, но мне плевать. Следом за ним я выхожу из кабинета в коридор. Отец взбешен, он недовольно смотрит на меня.

– Ты… ты… мне нужен, – говорю я с отчаянием в голосе.

Папа вздыхает:

– Что на этот раз?

Меня как будто прорывает:

– Это из-за Трея. Шла тренировка, мы выполняли упражнения, и произошло нечто ужасное. Papá, помоги мне. Я не знаю, что делать.

Он смотрит на меня взглядом человека, раздраженного и потревоженного из-за ерунды.