Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
* * *
Чудом мне удалось вернуться домой с небольшим количеством денег после первого этапа турне по США 1968 года. Я вернулся к Хизер восьмого апреля, измученный и лишенный сна, но в моем кармане лежала драгоценная штука баксов. Достаточно для взноса за наш первый дом. Проблема заключалась в том, что у меня все еще был кривой «Астон», который до смерти меня достал. Поэтому я принес драгоценную штуку баксов на автомобильный аукцион и купил прекрасный старый «Ягуар-Марк-10». Хизер, мягко говоря, вышла из себя и велела мне отогнать «Ягуар» обратно. Я пытался объяснить, что нельзя вернуть машину на аукцион, но спустя десять весьма стрессовых минут я уже направлялся обратно. Я позвонил Джорджу Сварщику, и мы вместе прошлись по контракту на машину. Мы обнаружили достаточно нестыковок, чтобы вернуть деньги.
Хизер сменила гнев на милость, но следующие несколько месяцев мне пришлось разъезжать в «Мини». Я чуть хребет себе не сломал, особенно после одного концерта в шотландском Инвернессе. Но радовало, что Хизер больше не кричала на меня. Между прочим, следующей машиной, которую мне удалось выпросить, стала «Вольво». У Кита и Джона были свои «Бентли» с шофером. У Пита были всевозможные спортивные машины. А мне просто нужно было что-то, на чем я мог доехать из пункта А в пункт Б, доставив в целости и сохранности мою прекрасную американку с шотландскими корнями. На деньги, оставшиеся от покупки «Мини», мне удалось получить ипотеку, и тем летом, пока я был на втором этапе нашего долгого турне по США, Хизер переехала в наш первый дом в Херсте, Беркшир.
Сегодня загородные домики сплошь заселены стареющими рок-звездами. Они все уехали из города в поисках тишины, покоя и места для хранения своей коллекции гитар. Но тогда все было иначе. Наш коттедж находился всего в тридцати милях от Лондона, однако для меня это была колоссальная разница. Все наши знакомые жили в городе, а в Беркшире нас никто не знал. Рядом поселился Элвин Ли, а за ним последовал Джимми Пейдж, но когда мы приехали, казалось, что мы были первыми. Но я не задумывался об этом. Я хотел жить за городом. Мне кажется, что у меня всегда было это желание. Это была глубокая психологическая потребность. Одними из самых счастливых моментов моего детства были вылазки к речке и находка заросшего бомбардировщика, идеально подходящего для игр. Это была дикая местность. Заброшенные подвалы наполнились водой и стали домом для лягушек и жаб, а также для меня и моих товарищей. Все возвращалось в лоно природы, образуя вереницу естественных тоннелей и укрытий. Став взрослее и несчастнее, я прогуливал уроки, прячась в парке Дьюкс Медоус из-за отчаянного желания скрыться от школьных кошмаров. Именно благодаря спокойствию и тишине реки я впервые почувствовал почву под ногами. В детстве мне приходилось искать природу в западном Лондоне, а теперь у меня была возможность обрести ее по-настоящему.
В деревне было классно. Мясник, пекарь, почта – там было все для повседневных нужд. Паб «Зеленый человек» был сердцем и душой этого места с 1600-х годов. Мы распахнули двери, и нас приняли. Более-менее. Все городские жители, разодетые в свои полосатые костюмы и в шляпах-котелках, приезжали на поезде в Твайфорд и заходили в паб, чтобы посмотреть на шоу уродцев. Я только что вернулся, проведя все лето в Америке. Я был за рулем совершенно нового «Шевроле-Стингрей», купленного мной в Детройте, который стал настоящим аттракционом для местных жителей. Но в Калифорнии я видел, как исчезала мода стиляг, уступая место хиппи. Сюртуки и рубашки с рюшами выходили из моды, и денди вместе с ними. Я отрастил вьющиеся волосы. Я не стеснялся и был горд собой. Вдобавок я начал заимствовать всю модную одежду Хизер. Я взял ее ботинки в турне, я носил ее белую кожаную куртку. Мы придумывали все на ходу, и это было потрясающе. Мода становилась все ярче в Хейт-Эшбери, Сан-Франциско, но Хейт-Эшбери был далеко от Херста. Те городские завсегдатаи думали, что наша одежда была смехотворной, но вскоре они узнали нас получше и мы подружились.
Питу бы не понравилось, что мы якшаемся с этими биржевыми маклерами, но мне было плевать. Это был паб. Пабы хороши настолько, насколько хороши их хозяева, а Джим и Анна из «Зеленого человека» были лучшими. Там не было никакой фоновой музыки. Во главе угла разговор, и это было потрясающе. Мы жили в коттедже XV века с очень низкими потолками. Хизер и ее подруге Девон приходилось наклоняться, чтобы войти внутрь, но я был как раз подходящего роста. Это было романтично.
Мне было двадцать четыре года, и, казалось, я остепенился. Мы все остепенились. Кит женился на своей девушке-серфере из Лестера, Ким, и у них уже был ребенок. Джон женился на Элисон, своей любви из детства, и они наслаждались семейной жизнью в доме в Актоне (адрес которого Джон сразу изменил на «Бастилию»). Пит женился на Карен год назад. Я не присутствовал на свадьбе. Хизер хотела сходить, но слегла с бронхитом, а на праздновании должно было быть слишком много людей, которым предстояло выступать. Мы не могли взять на себя ответственность за выведение из строя половины вокалистов Великобритании, поэтому я вызвался остаться дома и присмотреть за ней. Это не было оправданием – она действительно была очень больна. Но, по правде говоря, я не любил свадьбы. У меня с ними связано достаточно плохого опыта. Я предпочитаю похороны. Люди ходят на свадьбы, их что-то бесит, они начинают ссориться, и все заканчивается мордобоем. На похоронах все рады видеть друг друга, все говорят только хорошее о мертвом парне, а затем счастливые отправляются домой.
В любом случае, мы уже не были подростками. Мы больше не вели жизнь диких богемных рок-звезд, устраивающих вечеринку за вечеринкой. Во всяком случае пока мы были дома. Как группа мы тоже не тусовались вместе. Когда я не гастролировал, то большую часть времени проводил в Беркшире. Один год жизни рок-звезды длится столько же, сколько семь лет обычного человека. Рок-музыка отняла у нас немало лет. Ежедневно я добирался до студии IBC и чаще всего возвращался обратно. Мы начали записывать Tommy в сентябре 1968 года и должны были закончить работу над альбомом к Рождеству. Как бы не так. В марте мы только-только заканчивали работу над последними штрихами. Итого на все про все у нас ушло семь месяцев. Наш рекорд по времени, которое мы провели вместе в студии, но Tommy не был похож на альбомы, которые мы записывали раньше. В природе вообще не существовало второго такого альбома, и точка.
Первое, что я помню, – мне понравилась идея, причем сразу же, как только я ее услышал. Я не могу точно вспомнить, когда Пит впервые поделился ей с нами. Он делал пометки во время бесконечных поездок на автобусах по Америке и рассказал еженедельнику «Melody Maker», что работает над рок-оперой «Путешествие в космос». Еще он много чего рассказал «Rolling Stone», все одним залпом. К сентябрю у него уже был схематичный план. Томми был глухим, немым и слепым пареньком, который воспринимал окружающий мир только благодаря вибрации. Я влюбился в эту концепцию. Музыка это и есть вибрация. В этом весь смысл. Это была абстрактная идея, но я знал, что в этом что-то есть, и поддержал Пита. Поначалу мы планировали один альбом. По ходу того, как звучали песни, Кит Ламберт вплел их в связную историю. Люди часто забывают, что Пит не писал Tommy целиком. Он был вдохновителем, но это был коллективный труд, как и все, что мы делали. Поначалу все выглядело довольно расплывчато. Каждое утро Пит приносил демозаписи. Они были великолепны, но к тому моменту, когда они проходили через студию, они становились чем-то большим. История продолжала меняться. Фрагменты песен переросли в целые сюжетные линии. Это было все равно что сложить пазл без картинки, без ровных краев, не имея половины деталей, но это было невероятно захватывающе.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
