Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
После ужаса, который случился у них вчера, ее совсем задергали. Полиция, эксперты, нервные родители, журналисты — всем нужна была администратор. Но не дай бог лишнего ляпнуть — начальница Антонина Валерьевна голову продолбит.
К концу второй смены у Ксении просто истерика началась. Говорит привычное: «Чем я могу вам помочь?» — а по лицу слезы текут. Шефине мигом доложили. Явилась. Взглянула. Приказала:
— Иди домой. Отоспись.
Измученная администратор послушно исполнила приказ — даже поужинать сил не осталось. А в начале восьмого утра — звонок. Неутомимая Антонина Валерьевна:
— Ксения, у тебя апельсины есть?
— Чего?
— Давай, просыпайся. Если фруктов нет, сходи в магазин. Купи морсу, еще там чего. И съезди, Ричарда проведай. Что-то он мне не отвечает.
Ксюша, взлохмаченная, обалдевшая от долгого и тревожного сна, села в постели. С какой стати ей ехать к Ричарду? И кто ее в больницу пустит — утром, когда обходы?!
Но не зря про Антонину Валерьевну говорили — она почти господь бог. Противиться ее воле невозможно. Да и задания дает точно по силам.
Ксюше ужасно хотелось в законный выходной вдоволь поваляться, посмотреть под кофеек утреннее шоу, а потом «Модный приговор», принять ванну, сделать маску. Но позавтракала, словно солдат, поднятый по тревоге, достала из холодильника яблоки с мандаринами, выбрала самые лучшие — и помчалась в больницу.
Связываться с охраной не стала — пакет с фруктами протолкнула сквозь прутья ограды, сама перемахнула через забор. На территории выбрала укромное местечко, сбросила куртку, надела белый халат (стыдно признаться: вместе с бывшим бойфрендом покупали, для игры в «пациента и медсестру»). На нос нацепила очки-хамелеоны, из пакета достала рентгеновские снимки (свои собственные, какие-то старые) — и уверенно проследовала во второй корпус, охранник слова не сказал.
А вот на этаже, она понимала, врача-самозванку куда легче призвать к ответу. Поэтому Ксения долго стояла у стеклянных дверей. Выжидала, пока по коридору перестанут носиться медсестры и расхаживать доктора. Время, к счастью, удачное — около девяти. Наверняка все сейчас на конференцию пойдут.
И не ошиблась: белые халаты и костюмы скрылись в ординаторской, отделение опустело. Семьсот четвертая палата очень удобная, почти у двери.
Ксюша пробралась внутрь. Ричард лежал на боку, нос в подушку, весь в одеяло закутан. Видимо, крепко спал. И только сейчас до администратора дошло: Антонина Валерьевна глупая, что ли? Она ей позвонила в семь двадцать. Значит, Ричарду — еще раньше. С какой стати больной человек должен отвечать в столь несусветную рань? Бедняге надо сил набираться, а не вскакивать по звонку взбалмошных русских начальниц.
Однако сейчас уже девять, и как ни жаль, а разбудить Саймона придется.
Ксюша — почти нежно — тронула его за плечо:
— Dick, wake up![13]
Тот даже не шевельнулся.
«Наверно, ему на ночь анальгетик вкалывают со снотворным», — подумала Ксения.
Нежность побоку, потрясла активнее, перешла на родное наречие:
— Эй, Рич, подъем!
И опять недвижим, как колода. А в палату в любой момент могут сотрудники больницы явиться — с градусником, с уколом, с завтраком.
В ухо заорать? В лицо водой побрызгать?
Пока размышляла, вдруг увидела: на простыне — кровавое пятнышко.
Понятно, конечно, что Ричард ранен, могло с повязки натечь, но девушку сразу охватило нехорошее предчувствие.
Она резко рванула американца за плечо. Его тело перевернулось на спину. В лицо Ксюше уставились два открытых мертвых глаза.
Девушка успела подумать: «Визжать — или убегать?»
Но изо рта уже сам собой рвался отчаянный вопль:
— Помогите!!!
Римма
Грозное здание на Петровке я покинула только в шесть.
Время близилось к вечеру, театральные подъезды начинали сиять огнями, а вырвавшиеся из офисов клерки одаривали меня кобелиными взорами. Однако я в ответ глядела сурово, попытки познакомиться пресекала. Бодрым шагом дотопала до ближайшего метро «Пушкинская» и отправилась прямиком в Выхино — в наше детективное агентство.
Даже о том, чтобы поесть, не подумала.
Охранник Вася посмотрел уважительно:
— Что, Римма, — горячий след?
— Ага, — с важным видом кивнула я.
Хотя ни уверенности, ни даже малейшего понимания, что делать дальше, у меня не было. А звонить Паше в Индию становилось все страшнее.
Подписка о невыезде жгла подкладку сумочки, одно воспоминание о колючем взоре Галины Георгиевны вызывало мигрень.
Однако «сидеть тихо», как мне велели на Петровке, я вовсе не собиралась.
Перед тем как войти в нашу комнатуху, я первым делом проверила «маячки». Нитка на дверном косяке оказалась на своем месте, крошечного кусочка пластилина на ручке тоже вроде бы никто не касался.
Я отперла офис и первым делом извлекла из сейфа договор между детективным агентством «Павел» и Федором Евгеньевичем Дорофеевым. Рвать не стала — переложила пока что в сумочку. Нужно сначала под любым предлогом забрать у старшего брата его экземпляр — и тогда уничтожить оба. Когда волей случая ты втянута в дело государственной важности, следов оставлять нельзя.
Я даже чай пить с дороги не стала. И о том, чтобы поработать пилкой для ногтей (любимое отдохновение!), не подумала.
Мне очень хотелось опередить полицейских и самой найти связь между десятиклассником Леней Симачевым и молодым сомелье Филиппом Долматовым.
Где они могли познакомиться? В Интернете? В спортивном клубе? В психушке, куда школьник ходил на осмотры? Или эти двое просто состояли в одной экстремистской организации?
Судя по словам Галины Георгиевны, СМИ пока что скормили единственного — и мертвого — обвиняемого.
Газеты наверняка послушны. Но что скажет пытливый Интернет? Найду ли я там про Долматова хоть слово — в связи с расстрелом инвалидов?
Я включила компьютер. Криминальной новостью номер один по-прежнему стояла «бойня в Центре реабилитации». Средства массовой информации дружно пинали несчастного Симачева, а также:
— школьных психологов,
— безответственных родителей,
— равнодушных к пациентам психиатров,
— жестоких друг к другу подростков.
Общее мнение сформировалось единодушное. Больной на голову школьник Леня в какой-то момент возомнил себя эдаким сверхчеловеком. Чистильщиком. Судией, который дает (или не дает) право на жизнь. Журналисты с удовольствием вытаскивали на свет всех давних «героев» подобного толка: десятиклассника Сергея Гордеева из Отрадного[14], четырех подростков-скинхедов, убивших Ибрагима Парманова[15].
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
