– Под конец полицейские решили приоткрыть дверь, – сказалаДелла, – и, когда собака высунется, накинуть ей на шею ремешок с ошейником наконце, а потом горничная должна была повести ее по следу. Если же собака невзяла бы след, она оказалась бы на поводке. И вот, когда чуть-чуть приоткрылидверь, собака рванулась, сбила с ног одного из полицейских, вылетела из дому иприпала носом к земле.
– И выследила убийцу? – с интересом спросил Мейсон.
– Нет, – сказала Делла. – Она подбежала к калитке, что намосту, и пыталась вырваться за нее, скреблась и визжала.
– Это явилось хорошим основанием для предположения о том,что убийца скрылся таким путем, – сказал Мейсон.
– По-видимому, она не могла этого сделать. Горничная, когдавыбежала и заперла за собой калитку, была абсолютно уверена, что никто нетолько не мог перейти по мосту, но и никто не в состоянии был приплыть сматерика на остров. С обеих сторон владения Олдера окружены отвесной стеной.
Мейсон, нахмурившись, задумался.
– Ну а возвращаясь к вопросу, откуда полиции известно, чтопес поднял дикий шум, когда совершилось убийство, – сказала Делла, – такполицейские заглянули в чулан и увидели, что дверь вся исцарапана, а кровавыеполосы на ней свидетельствовали, что пес, по-видимому, сорвал коготь, пытаясьвыбраться из чулана. Вероятно, он пришел в ярость, когда учуял, что его хозяинв опасности.
– А прежде собака не царапала дверь когтями? –поинтересовался Мейсон.
– Никогда. Горничная сказала, что этот чулан был оборудованкак постоянное место для собаки. Там лежал матрац, стояла миска с водой ивсевозможные собачьи игрушки. И разумеется, в помещении был вентилятор, высоков стене, где есть окно, защищенное крепкой решеткой. Собака была приученаспокойно оставаться там, когда ее туда запирали. Ну вот, такова история. Вы бывсе-таки повидали мистера Олдера.
Делла направилась было к двери, чтобы пригласить Олдера вофис, потом остановилась.
– Вы видели вчера вечером вашу клиентку?
– Угу.
– У нее все в порядке?
– Все, за исключением самой клиентки.
– Как это понимать?
– Она была очень благодарна за все, что я для нее делаю.
– Она и должна быть вам благодарна.
– Когда я пришел, она была в постели, – сказал Мейсон, –накинула лишь халатик.
– А потом? – спросила Делла.
– Потом начала хвастаться своим загаром и показывать мнесвои смуглые ноги, – улыбнулся Мейсон, – говоря, что для девушки, работающей вофисе, у нее необычайно красивый загар. Это звучало как увертка от моих прямыхвопросов.
– Ну а что здесь такого? – возразила Делла. – Разве она неимеет права гордиться своим красивым загаром?
– Это еще не все. Когда я уходил, – продолжал Мейсон, – онаподошла, чтобы открыть дверь, и ее «спокойной ночи» было чуть более нежным, чемя мог ожидать.
Делла Стрит рассмеялась:
– Вероятно, бедняжка думает, что этим она может оказатьвлияние на размер вашего гонорара.
– Вполне логичное умозаключение, исходя из всех этихобстоятельств.
– Вы имеете в виду – из фактов или из вопроса о гонораре?
– Сегодня ты с утра что-то слишком колюча в отношении меня.Тебе удалось поспать?
– После двух таблеток аспирина и двух часов ворочания с бокуна бок.
– А Дрейк пока еще ничего не разузнал относительно КарменМонтеррей?
– Он что-то узнал, но не официально, а через какие-то своисвязи.
– Что именно?
– Про почтовый ящик номер 123 Дж: «Дж» оказался Джордж С.Олдер.
Мейсон помолчал, обдумывая слова Деллы, потом задумчивокивнул:
– Конечно. Это был вполне естественный ход с его стороны. Онпонял, что ему предстоит, едва увидел то письмо из бутылки. И решил, чтонеобходимо найти Кармен Монтеррей. А через нее – возможность найти каким-нибудьобразом способ дискредитировать некоторые из заявлений Минервы Дэнби. О’кей,Делла, веди сюда Дорлея Олдера, посмотрим, что понадобилось ему.
Дорлей Олдер вошел, а Делла Стрит придержала для него дверь.Он не стал тратить время на пустые разговоры.
– Мистер Мейсон, – заявил он, – это дьявольски скверноедело.
– Безусловно.
– Мой племянник был холостяком, – продолжал Олдер. – Я егоближайший кровный родственник, и теперь вся ответственность за его бизнесложится на меня.
Мейсон, сохраняя непроницаемое выражение лица, утвердительнокивнул.
Дорлей Олдер уселся в большое кресло для клиентов.
– Что теперь будет с этим делом против Дороти Феннер, мистерМейсон?
– Полагаю, оно будет прекращено. Истца уже нет в живых, инет никого, кто бы показал под клятвой, каких именно драгоценностей не хватаети не хватает ли их вообще.
– А вам не приходит в голову, мистер Мейсон, что власти,может быть, попытаются впутать Дороти Феннер в убийство?
– Такая возможность существует, – кивнул Мейсон, изобразивбеспечный вид. – Ведь мы имеем дело с выборным шерифом графства, так чтослучиться может всякое. Однако, если окружной прокурор попытается заподозритьДороти Феннер, он рискует оказаться в смешном положении.
Дорлей Олдер вынул из кармана записную книжку в кожаномпереплете.
– Я вам обещал в прошлый раз, что в моем лице вы обрелисоюзника, – сказал он. – Сейчас я вам это докажу. Револьвер, из которого былзастрелен мой племянник, – его собственный.
– Черт возьми! – только и мог сказать адвокат.
– Да, это так: один из новейших «смит-и-вессонов», состволом в два дюйма. Тридцать восьмой «специальный» калибр.
– Вы уверены?
– Вполне. Я не только проверил по накладной, где он купилэто оружие, но и сделал заключение, что оружие, по-видимому, было при нем,когда он погиб. Шериф, как я понимаю, в данный момент старается скрыть этотфакт от прессы.
– Значит, это могло быть и самоубийством?
– Не берусь утверждать это. Разумеется, существуют такиедоказательства, как следы пороха на коже, которые должны приниматься вовнимание следствием. Технический эксперт высказал предположение, что револьверв момент выстрела находился слишком далеко от потенциальной раны и что насамоубийство это не похоже.
– Но из револьвера был сделан выстрел? – спросил Мейсон.
