— Нет. Она — то меня, как раз совершенно не интересует.
— Боренька! — с притворным изумлением воскликнула Ольга. — Ты падаешь в моих глазах! Я — то думала, что на свете нет девушки, которую ты обделил бы своим вниманием… Что случилось?
По лицу Бореньки проскользнула странная гримаса. Он как-то неопределенно пожал плечами и поспешил раствориться в толпе.
— Прости, что подслушала, но, кажется, ты меня ищешь?
— Ох! Да что ж у меня сегодня за день такой: все подкрадываются и пытаются довести до заикания…
Склонив голову к плечу, Смерть внимательно рассматривала Ольгу.
— Лесная жизнь пошла тебе на пользу, — констатировала она. — Загорела, похорошела… Здравствуй. Как ты?
— Плохо, — неожиданно для самой себя пожаловалась Ольга. — Какой черт меня сюда занес?! Целый год как будто вырвали из жизни…
— Да? — удивилась Смерть. — Странно. По тебе этого не скажешь. Природа пошла тебе на пользу.
— Я, посреди этой природы, скоро озверею и амазонкой стану. Начну резать мужиков.
— Проблемы с парнем?
— Нет. Какие с ним могут быть "проблемы"? Он… историк. Хороший человек. Только зануда… Надоело! Понимаешь: надоело все до озверения! День поход на день как горошины в стручке… Как люди могут так жить?!
— Веками. Рождаться, влюбляться, мечтать, работать, воспитывать детей… Что с тобой, Оля?
— Не знаю… Мне плохо здесь. Словно я чужая…
— Тогда уезжай.
— Куда?! От себя не уедешь.
— Тоже верно. Ты, впервые за много лет осталась наедине сама с собой. И это тебе не слишком нравится, верно? Все повторяется… Много тысяч лет назад, когда Бог создал женщину из мечты мужчины, она захотела стать "как боги", еще не став человеком, вкусила запретных знаний, и… Что было?
— Не помню…
— Устыдились своей наготы. А чего мы стыдимся? Чужих взглядов. Они стали чужими друг другу. Люди, созданные друг для друга — тали чужими! Не пошли эти знания в пользу. Не готовы были к ним. Потом от Бога "спрятались"… Так и живем: без Бога, без воплощенной мечты, каждый со своей "неповторимой индивидуальностью"… А потом удивляемся: почему нам так неловко и неуютно посреди "чужих взглядов"?
— Какая ты умная! Прямо как мой историк. Аж зубы сводит…
— А ты оглядись. Вокруг тебя такая красота! Можно радоваться ей, каждый день, каждый миг… А можно тащить на себе целый мешок прошлых обид и неудач. Ты никак не хочешь расстаться со своим "мешком".
— Здесь целый поселок таких, как я. "Остров погибших кораблей".
— Значит, надо дать им надежду. Маяк и ветер в паруса… Но для этого надо их любить…
— Кто любит людей — плохо знает людей!
— Но в городах с этим еще хуже. Здесь хоть природа…
— Что вы все достаете меня этой природой?! Я хочу в город! Хочу жить полной грудью! Да, неправильно, да — в суете! Но я хочу! Хочу вбирать в себя все! Все, до остатка! И плохое, и хорошее!
— Жить, как боги, — понимающе усмехнулась Смерть.
— Да!
— Ну что ж… Тогда идем…
— Куда?
— А для чего ты искала меня?.. Идем, я отведу тебя к нему…
…— Какое совпадение! — ничуть не смутился встрече Николай. — А я только вспоминал о тебе… Отлично выглядишь!
— Спасибо…
— Какими судьбами? Приехала на "пати"? Одна? С друзьями?
— Я живу здесь… Недалеко…
— Да ты не стесняйся, проходи к нашему костру. Виски? Вино? Шашлык?
— Вино… Впрочем…
— Послушай, Оля… Я жалею о том, что между нами произошло. Я тогда... Ну, струсил, что ли… Я же закоренелый холостяк, и, когда почувствовал, что начинаю прикипать к тебе — испугался… Я вспоминал тебя… Часто…
Она вскинула голову, всматриваясь в него с какой-то безумной надеждой.
— Я понимаю, — не поднимая глаз, продолжал он. — Такое трудно простить. Не знаю, как у тебя сейчас… есть ли кто — нибудь…
— Нет, — твердо сказала она.
— Я скучаю без тебя... Ты очень злишься?
— Давай уедем отсюда, — неожиданно предложила она.
— Куда?
— Мне все равно… Если хочешь, конечно…
— Хочу. Но как же твои вещи, работа?..
— Ты хочешь, что б я вернулась к тебе? Тогда остальное — неважно…
— Ты права. Остальное — неважно…
По всей комнате были расставлены зажженные свечи. Ярко горел камин. В медленном танце Ольга и Николай скользили по комнате, под аккомпанемент играющей на гитаре песню "Белого орла" Александры.
Ее не всегда среди женщин земных угадаешь,
Но если увидишь, то глаз уже не оторвать,
И дрогнет душа, потому что ты даже ее знаешь,
Чего и когда можешь ты от нее ожидать…
— Оля — Олёнок — дьяволенок, — шептал он на ухо девушке. — Я едва не сделал главной ошибки в своей жизни… Но теперь мы всегда будем вместе, правда?
— Да, — она прижалась к его плечу. — Всегда…
— А вот тетушка сегодня что-то явно не в духе — покосился на певицу Николай. — Какая-то она расстроенная сегодня. О чем вы с ней говорили?
— Так… О ерунде… Что-то опять о Боге, о запретом плоде, и одиночестве вдвоем. Ты же ее знаешь. Иногда ее очень сложно понять. Она живет в своем мире…
— И что ты ей ответила?
— Что не хочу прозябать в "деревне Гадюкино", отыскивая "Дорогу к Богу". Уж лучше и впрямь, попытаться самим "стать, как боги, знающие добро и зло"… Это ее и расстроило.
— Понятно…
— Но я действительно хочу дышать полой грудью, и не собираюсь ни от чего отказываться в этой жизни… И прежде всего — от тебя!
— Да, это могло ее расстроить, — согласился Николай. — Она — хороший человек, но слишком зациклилась на религии, и просто забыла, в каком веке мы живем.
— Как ты думаешь: она на меня не обиделась?
— О, нет! Тетушка ее из тех, то обижается. К тому же, она умет проигрывать.
— А знаешь… Мне иногда ее жалко.
— Кого?! — опешил Николай. — Ее?!
— Ну да… Нет, я ей восхищаюсь, и все такое… Но иногда, мне кажется, что она очень несчастна. Как будто она из другого века или из другой вселенной, а мы все здесь…. Даже не чужие, а… мелкие, что ли? И люди, и события, и страсти… И я подумала: как бы она смотрелась в Древней Элладе, на балах в Зимнем дворце, в блистательном веке Екатерины!…
— М-мда… Наверное, ты первый человек в мире, который пожалел её… Раньше не замечал за тобой подобной сентиментальности.
