Выбор той или иной планеты не имел для нее большого значения — все новое и неизвестное само по себе интересно и увлекательно. Но девушку раздражало, что это всегда был выбор Магнуса, хотя он и спрашивал ее мнение. Правда, Алеа была вынуждена признать, что сама она не возражала. На планете, возможно, все в порядке, и все равно — взглянуть интересно.
А как приятно было бы усмотреть в поведении Магнуса хотя бы намек на влюбленность!.. Как ни злись, Алеа удостаивалась лишь кроткого сочувственного взгляда, настолько пристального, что это ее почти пугало. На какую-то долю секунды девушке казалось, будто это взгляд пылкого влюбленного, а его чувственное лицо пылает страстью — и эта мысль бросала ее в дрожь. Нет, ей больше не хотелось любви, ни с ним, ни с кем-либо вообще. Все радости любви — ничто по сравнению с той болью, когда чувствуешь, что тебя отвергли.
Неужели он на самом деле такой сухарь?
* * *
— Неужели она действительно хочет отправиться куда-то еще?
— Нет, Магнус, мы уже приближаемся к месту назначения. В любом случае, я уверен, ей будет приятно провести несколько дней на воле, где нет стен, а вместо потолка — небо.
— Это точно, — признал Магнус. — Я тоже не отказался бы хоть ненадолго ощутить под ногами твердую почву. Не обижайся, Геркаймер, — на борту корабля так уютно и комфортно, но подозреваю, эта роскошь ей уже порядком поднадоела.
— Конечно же, пассажиру этого корабля живется куда лучше, чем самому богатому феодалу в Мидгарде, — подтвердил Геркаймер, — хотя и не так просторно.
— Попросторнее, чем в доме ее родителей. — Магнус нахмурился, не в силах разгадать загадку, которую представляла для него Алеа. — Ума не приложу, чем я мог ее обидеть — неужели тем, что я такой, какой есть...
— Подумай сам, — рассудительно произнес Геркаймер, — пусть не ты лично вызываешь ее гнев, но на кого же, как не на тебя, ей его выплеснуть?
Магнус немного призадумался над этой мыслью, затем медленно кивнул:
— Да, совершить посадку — неплохая идея.
— Несомненно, тогда она найдет лучший способ выплеснуть негативные эмоции, — решил Геркаймер. — Главное — не торопиться.
— И что, мне снова героически терпеть?
— Да, лучше относиться ко всему с твоим обычным спокойствием. — Геркаймер на несколько минут умолк, а затем добавил:
— Пойми, она, не отдавая себе отчета, проверяет тебя, прогоняет в надежде, что ты останешься.
— Значит, она уверена, что всегда может доверять мне?
— В том случае, если немного смягчится. Как бы то ни было, ее вспыльчивость — свидетельство тому, что Алеа более чем когда-либо нуждается в твоем сочувствии и эмоциональной поддержке.
— Она их получит, — с уверенностью произнес Магнус. — Естественно, хорошо бы надеяться, что в один прекрасный день это закончится...
— Ни в чем нельзя быть уверенным до конца, — сказал Геркаймер, — и этот «прекрасный день» может наступить через несколько лет. Все же, думаю, что и дурное настроение имеет свой предел. Я бы советовал тебе сделать небольшую передышку в твоей межзвездной миссии.
— Я заслужил отдых? — улыбнулся Магнус. — Да, не помешало бы. Все-таки я не лишен сочувствия.
Эта фраза вызвала яркие воспоминания, которые он предпочел бы держать от себя на расстоянии. Магнус поспешно прогнал ненужные мысли и повернулся к экрану с орбитальным обзором планеты.
— Ну, если Алеа и я будем спутниками в нашем путешествии, давай подробнее изучим место назначения. Ты нашел что-нибудь еще, кроме истории его колонизации?
— Нет, Магнус. Я все сопоставил, все перепроверил, даже изучил список ключевых слов, но не обнаружил ничего, кроме той сноски, а также короткую саркастическую заметку о «неоязычниках», которые покинули Терру, чтобы воплотить свой идеал Утопии на далекой планете.
— Автор заметки желал им успеха?
— В некотором смысле. Он считал, что Терра только выиграет, избавившись от этих сумасшедших лунатиков.
— Потому что они исповедовали какую-то чудную религию, непохожую на другие?
— Нет, Магнус, потому что исповедовали все религии, вместе взятые.
— У этого репортера наверняка было довольно широкое определение «лунатиков».
— Он считал, что точнее не скажешь. Они поклонялись богине Луны.
— Уже скоро мы выясним, насколько искренни они были, и приняли ли потомки их верования. Сколько нам осталось времени, чтобы добраться до орбиты?
— Семь часов и тридцать шесть минут, Магнус. Тебе не помешало бы собрать припасы и переодеться в местную одежду.
Магнус не стал спрашивать, откуда все это появилось; он знал, что Геркаймер изготовил одежду на основе изображений, полученных с орбиты, и в шкафу будет висеть полный комплект.
— Будь добр, скажи Алеа. Вряд ли она сейчас захочет со мной разговаривать.
Глава 2
Алеа подошла к Магнусу, когда он стоял у воздушного шлюза.
— Ты бы мог и сам мне сказать, — укоризненно произнесла она.
Магнус удивленно взглянул на свою спутницу.
— Я подумал, что ты не желаешь меня видеть.
— Не говори глупостей, — усмехнулась Алеа. — Конечно же, я хотела поговорить с тобой. — Ее глаза блестели, в них вспыхивали искорки нетерпения. — Как ты думаешь, какие они? Высокие? Низкорослые? Похожи на нас?
Видя перемену ее настроения, Магнус облегченно улыбнулся.
— Осмелюсь предположить, что у каждого из них по две руки, две ноги и одна голова.
Алеа бросила на спутника испепеляющий взгляд, но от волнения это получилось у нее неубедительно.
— Они же не с нас ростом?
— А почему бы и нет, — произнес Магнус, — хотя не исключено, что намного меньше. По величине домов трудно сказать что-то определенное. Они строят их, исходя из собственных соображений. С уверенностью можно утверждать лишь одно: их язык — вариант терранского стандартного.
— И так во всех колониях?
— В большинстве, хотя некоторые намеренно возродили более древний язык. Основное правило таково: чем ближе диалект к терранскому стандартному, тем консервативнее правительство.
Алеа нахмурилась.
— Значит, мои соотече... в Мидгарде, наверное, говорили на почти чистом наречии.
— Оно слегка изменилось — в язык вошли некоторые слова из древнегерманского, — но понять все равно легко. Кстати, интересно, у карликов и великанов акцент сильнее, чем у жителей Мидгарда.
— Точно. — Алеа призадумалась. — Их правители были менее строгими.
— Исходя из данной закономерности, можно предположить, что у этих народов выработался диалект, который уже наполовину представляет собой новый язык, — высказал свою точку зрения Магнус. — Кроме того, для цивилизаций неолита не характерно централизованное правительство.
