Покопавшись под сиденьем, я вытащила ракетницу и ткнула на кнопку, чтобы открылась дверца. Дверца не открылась.
Придется вручную. Ухватившись за ручку, я потянула… бесполезно. То ли дверь повредилась при немягкой посадке, то ли я сегодня утром мало каши ела.
А вот люк над пассажирскими сиденьями открылся. Закряхтев, я подтянулась, вылезла. С утра редкими пушистыми комьями шел снег, но к вечеру ветер усилился, и снега повалило больше. Я осторожно скатилась с корпуса и спрыгнула в снег, зажимая в одной руке фонарик и ракетницу. Света от фонарика маловато, чтобы сориентироваться, но мне и фонарик не нужен, чтобы понять, где я.
Дарнское владение, сосновый лес, зона деструкции. Зона, где сбоит любая техника. Вот почему все системы моего новехонького кара полетели.
Глупо надеяться, что здесь передатчик поймает связь. Порыв ветра набросился сзади, чуть не повалил. Я съежилась и задрожала. Вроде бы температура для этой местности смешная, а пробрало до костей.
— Звезды, — торжественно обратилась я к далеким светилам, — отправьте прекрасного принца мне на спасение.
Ракетница не выстрелила. Видимо, светилам мой запрос показался слишком наглым.
— Ладно, пусть будет не принц, не прекрасный. Я согласна на кого угодно!
Уф-ф-ф… Получилось. Над верхушками сосен распустился цветок света, завис ярким пятном. Была бы ясная погода, он был бы хорошо виден за много километров, но для меня и так сойдет. Ник скоро поймет, что со мной беда и отправит помощь.
Вот только как бы помощь сама в зону деструкции не залетела… как же их предупредить?
А никак. Остается только надеяться на чудо.
Я оттоптала перед каром большой крест в круге, обозначающий зону деструкции. Снег довольно скоро завалил мое художество, и я оттоптала круг снова. Еще раз использовала ракетницу — рядом с померкшим цветком на небе распустился более яркий.
У меня промокли ноги, кончики пальцев онемели, и я начала приплясывать на месте, чтобы согреться. Задирая голову, я топтала круг. Снег лез в глаза, ветер вымораживал.
Нужно зайти в кар погреться. Поломанные ветки сосен и покореженный кар скажут сами за себя. А я, если продолжу наворачивать круги, околею до того, как явятся спасатели.
В каре стало не намного теплее, чем снаружи. Закрыв люк, я сгребла налетевший снег в угол, достала мягкую подстилку под сиденья, и укуталась в нее. Вот так гораздо лучше. Ни ветра, ни снега… И ногам теплее. Я зевнула, и поставила себе задачу через полчаса выйти и проверить, не «завяли» ли цветы на небе. А пока можно погреться, подремать…
— …Просыпайтесь, барышня.
Вкрадчивый шепот вкрался в мое сознание. Я открыла глаза. На меня таращился тип в комбезе. У типа были густые рыжевато-золотистые кудри, и круглые, большие глаза с медового цвета радужками. Маленькие рот и нос убедили меня в том, что этот человек — апранец, представитель пятой человеческой расы.
— Вам повезло, что мы рядом охотились. Увидели вашу сигналку. Где ваш идентификационный браслет?
Я не надела браслет, чтобы не пришлось синхронизироваться с системами кара, и чтобы потом не влетел штраф за нарушение границ владения. По этой же причине о моем крушении не стало известно в службе контроля зоны.
— Я вам так благодарна, сударь, — трепетно промолвила я, надеясь, что он забудет про свои вопросы. — Не каждый пошел бы зимой, ночью, в зону, спасать кого-то.
— Ради вас я б и против рептилоидов пошел.
Я бы напряглась, но интуиция подсказала мне, что апранец флиртует больше по привычке, чем по охоте. Поэтому, улыбнувшись, захватила сумку и начала вылезать. Спасатель, хоть и называл меня «барышней», беззастенчиво ухватил за ягодицы, подсаживая к люку. Я вылезла торопливо, скатилась по корпусу, спрыгнула в снег.
У кара стояли еще двое мужчин, тоже в комбезах. Оба высокие, куда выше апранца, и широкоплечие. Я не смогла с ходу определить их расу. Один крупный, черноволосый, смуглый, с грубым выразительным лицом. Другой — худощавый, светловолосый, с необычайно бледной кожей и надменными чертами.
Они молча меня изучали. Я молча изучала их.
Тягостное молчание прервал апранец:
— Скажите, почему не носите идентификационный браслет?
— Оставила дома.
— Что так?
— Сломался.
— Не знал, что браслеты ломаются. А не угонщица ли вы, милая барышня?
— Кар мой! — запальчиво воскликнула я и сразу же сникла: — Был…
При этом я покосилась на молчащих незнакомцев — темного и светлого. Темный смотрел на меня уже без подозрения, зато с сочувствием, а вот светлый смотрел пристально, и даже не на меня, а поверх моей головы. Психокинетик, изучает мою энергетику.
— А живете вы где? — продолжил допрос апранец.
— В Ферисголде.
— По-русски хорошо говорите, ладно, — задумчиво протянул «темный».
— Хорошая девка, — осклабился круглоглазый.
— Девка ли?
— Барышня, разрешите наши сомнения, — обратился ко мне «светлый». — Как к вам обращаться?
— Барышня — сойдет.
Мужчины переглянулись. Кажется, Звезды все-таки выполнили мое пожелание и послали спасать меня не одного принца, а сразу троих. Поэтому они так и выспрашивают, обычная ли я, или из знати. Про себя я выдохнула: раз не уверены, кто я, приставать не станут.
— Мне очень жаль, но аэрокар уже никуда не годен. Даже если его починить, в любой момент может сказаться пребывание в зоне деструкции. Пользование такой машиной — неоправданный риск. Кар теперь только в карантин, — сообщил «темный».
— Придется вам забыть о нем.
— Придется, — ответила я уныло. До конца я еще не верила, что у меня больше нет кара. — Можно я с ним попрощаюсь?
Все трое улыбнулись. Смешно им! А у меня сердце разрывается. Я подошла к аэрокару, провела по нему ладонью.
Красавчик мой … погиб совсем молодым. Три раза полетал и упал, бедняга, из-за коварной зоны деструкции. Она расползалась все дальше и дальше, захватила и участок, где раньше было безопасно.
— Это всего лишь железка, набитая электроникой. Не убивайтесь так, — подошел ко мне «темный».
— Знали бы вы, сколько денег я на эту железку потратила!
— Деньги тоже пустяк. Все поправимо. Радуйтесь, что мы были поблизости. Заберите личные вещи из кара — лучше скорее покинуть зону.
— А что аэрокар? — спросила я, отлично зная ответ. — Так и останется здесь?
— Его вывезут ребята из службы контроля. Проверят, и дадут вам знать — можно ли будет забрать на металлолом.
Я снова залезла внутрь, забрала сумку, и вылезла. Затем, еще разок поглядев на своего павшего красавчика, пошла за мужчинами. По пути мое настроение скакало от отметки «все хорошо» до «все плохо». Плохо, потому что упала в зону деструкции, и хорошо — потому что осталась жива, и меня так скоро нашли.
