Обогащение государства и царского двора усилило при Юстиниане всеобщую страсть к пышности, которой благоприятствовало и следующее обстоятельство: двум греческим монахам удалось привезти в Константинополь из Индии шелковичных червей, а два года спустя пересадить туда же и необходимое для их содержания тутовое дерево (шелковицу).
Вскоре под непосредственным покровительством императора возникли крупные шелкодельные фабрики, сперва в самой столице, а вскоре в Афинах, Фивах, Коринфе и других местах. После этого количество шелковых одеяний, которые прежде по высокой цене доставлялись из Персии, не только увеличилось, но и получило распространение среди всех классов византийского населения.
Византийские ткачи со временем приобрели навык сортировки сырья и в зависимости от его качества научились выделывать из него разнообразные дорогие ткани. Вероятно, они еще раньше умели изготавливать из шелка разновидность бархата и придавать шелковым тканям лоск и плотность атласа.
Имеются достоверные свидетельства, что ткачи во времена Константина Великого обладали высокими техническими навыками. Они выделывали материи с сетчатым утком, в который были вотканы, например, изображения животных, причем столь искусно, что при изгибе складок они производили впечатление движения.
Кроме того, были также материи с цветочными и другими узорами, а специально для христиан выделывались ткани с символическими изображениями духовного содержания.
Рис. 5
Поскольку одежда такого фасона была принята римлянами как результат знакомства с тканями Востока, нет сомнений, что изделия римских мастерских высшего разряда по орнаменту (за исключением упомянутой выше христианской символики, см. рис. 5) издавна напоминали пестрые материи, которые во все времена ценились на Востоке.
Задолго до Константина Великого в римском народе распространилась мода на подобные узорчатые одежды, которая стала господствующей в Византии благодаря тесным связям этого города с Востоком.
При таком положении дел все усилия византийских ткачей были направлены на то, чтобы перенять тайны необыкновенного искусства азиатского ткачества. Вначале они стали заимствовать образцы у персов, а позже, с начала VIII века, у арабов, изделия которых в этой сфере отличались большим разнообразием орнаментов.
Рис. 6
Поэтому в рисунках на византийских тканях «новоперсидского» периода преобладают изображения геометрических фигур, звезд, кругов и т. п., а также фантастических животных.
В тканях, созданных по арабским образцам, преобладают узоры растительного орнамента в сочетании с арабесками звериного стиля, переплетающимися наподобие лент.
Рис. 7
Материи с подобными узорами (рис. 7), в зависимости от характера украшений, носили различные названия. Они давались по геометрическим фигурам, окаймлявшим изображения животных, по цвету или по каким-либо другим украшениям; по главному изображенному животному ткань называлась «львиной», «орлиной», «павлиньей» и пр.
Произведениями искусства западных стран можно считать большую часть тех богато украшенных священнических облачений, которые были подарены византийским священникам Папами и другими высокопоставленными государственными сановниками, о которых упоминает Анастасий Библиотекарь (около IX в.).
Вероятно, такого же происхождения были и те ткани, которыми император Юстиниан украсил храм святой Софии. Большая часть материй, характер изображений на которых напоминает греческий стиль и на которых часто встречаются греческие надписи (например, императорская далматика в Риме), изготовлялась в основном иностранными, а не византийскими мастерами по заказу греков, но с использованием греческих узоров, образцами для которых служили миниатюры на пергаменте.
Иным путем развивалось производство золотых и серебряных тканей (парча); еще с начала Империи были известны знатным римлянам как изделия из Западной Азии и назывались аталийскими одеждами. Как предмет, вполне удовлетворявший страсть византийцев к восточной роскоши, они вызывали у них желание иметь самостоятельное производство подобных материй (рис. 8).
Рис. 8
Технические приемы при этом заключались в том, чтобы с помощью тонких, обтянутых золотом или серебром шерстяных нитей подчеркнуть либо узор на фоне, либо сам фон, не трогая узора. Такой способ, применявшийся впоследствии персидскими ткачами, арабами был доведен до высокой степени совершенства.
Что касается красильного мастерства, то и эта отрасль достигла в Византии высокого уровня развития благодаря непосредственному влиянию красильного искусства Западной Азии, пользовавшегося с давних времен всеобщей славой.
И сырье (пряжа), и выделанные из него куски материй окрашивались во все известные цвета. Судя по сохранившимся остаткам тканей и по изображениям одеяний на греческих миниатюрах и разноцветных мозаиках, надо полагать, что узорчатые материи были в основном двухцветные (с узором либо светлее, либо темнее, чем фон) и только с XI в. вошли в употребление разнообразные оттенки.
Рис. 9
Среди красителей первое место занимал, как и в Древнем Риме, пурпур. Щегольство пурпурными одеяниями, достигшее у римлян крайней степени во времена борьбы Константина с Максенцием, до такой степени охватило население Византии, что Константин Великий вынужден был издать строжайшие постановления, запрещавшие ношение подобных одежд.
Запрет этот, впрочем, касался двух самых дорогих сортов пурпура — тирского (двойной окраски) и аметистового, а также поддельных сортов, весьма сходных с настоящими. Зато все остальные оттенки поддельного пурпура, не отличавшегося ничем, за исключением блеска и прочности, от настоящего, с почти одинаковыми с ним переходами от светло-розового до фиолетового и даже самого густого черно-синего цвета, были к услугам любителей роскоши (рис. 10).
