Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Его единственная проблема заключалась в том, что он постоянно хотел казаться кем-то другим. Он маскировал это неуместной ложью о том, что живет один, а родители — в другой стране. Что его книги известны только в очень престижном кругу и он намеренно не хочет продавать их массовому читателю. Он обливался табачной ванилью от Тома Форда и напоминал чью-то упакованную мечту, и явно не мою. Но сквозь его цветистый поток слов рано или поздно начинали выстреливать фразы про пороки богатства. Словно с грубой кирпичной стены вдруг облезли обои в розочках. Я понимала, что, возможно, мы оба — две ладные подделки. Он — поверхностная богема, я — девочка поколения Whatsapp, состоящая из сохраненок лакшери. С кем нам дружить, как не с себе подобными?
Но иногда я думала, что хоть он меня и раздражает, у меня нет другой компании. Никто ведь не хочет быть один.
Поэтому я научилась воспринимать Макса как забавное недоразумение, которое сопровождает меня во время прогулок, встречает из школы на новеньком «порше» и развлекает необременительными разговорами о том о сем.
С ним можно было говорить молча.
Он задавал кучу вопросов, сам же на них отвечал или мог часами рассуждать на ему одному интересные темы, и мне оказалась удобной такая дружба. Я ничего ему о себе не рассказывала, зато он кусками ухватывал то одно, то другое и лепил, что получится. Общение с ним походило на фоновую музыку в наушниках, которую слушаешь по дороге в школу. Он расслаблял. Я лениво взирала на него из-под слегка опущенных век, катая с глупым видом жвачку во рту, и со скуки собирала в свою очередь уже его портрет, который, возможно, выходил правдивее, чем мой образ в его недописанном романе.
Соломенная копна волос как из рекламы шампуня. Кожа лучше, чем у меня. Брови постоянно домиком, от чего взгляд у него грустный и ищущий, как у потерянного щенка.
В конечном итоге я пришла к выводу, что откуда бы он ни взялся, но еще чуть-чуть, и я, пожалуй, окончательно назову его другом.
А вот кем он хотел стать для меня — не всегда было понятно. То ли претендовал на роль моего молодого человека и вел себя порой как заправский ухажер, таская мне шоколад в огромных коробках и тяжелые веники алых роз. То ли думал стать моим покровителем, оберегающим от дурного влияния внешнего мира. Правда, «папочка» из него выходил сомнительный. Мне, в общем-то, было все равно. Казалось, что от его статуса мое отношение к нему нисколько не изменится.
Затем я превратилась в его музу, и он стал делать наброски к очередному скандальному роману о золотой молодежи — к которой приписал и меня. Он мнил себя чуть ли не Бегбедером или Буковски, а я стала его кокаиновой принцессой. Вообще-то вместо наркотиков я принимала таблетки от холецистита, но о таком не пишут.
Иногда, читая его записки, я удивлялась. Он подмечал вещи, которые никогда в себе не заметишь. Увидеть себя со спины нельзя, ведь глаз на затылке нет. Это было как смотреть на свое не слишком удачное фото — вроде ты, а вроде и нет. Мне все яснее становилось, что Макс черпает с «фасада», а остальное додумывает сам.
Он постоянно старался меня разговорить. Развлекал тестами, анекдотами и своими забавными заявлениями… У меня была стандартная реакция — я только жевала и кивала. И изредка поддразнивала его своим ехидством.
Каждое появление Макса передо мной походило на кастинг, словно бы он пробовался на всевозможные роли, но я не знала, на какую его утвердить.
Таким он и остался в воспоминаниях — красивым, но пустоватым юношей без определенного назначения в моей жизни…
* * *
— Я скажу тебе, какая ты, — со звенящим триумфом первооткрывателя сообщил он.
Самолет плавно рассекал пелену розоватых облаков. Периодически закладывало уши, а в салоне стояла атмосфера тихого часа. Пассажиры, откинувшись в креслах, дремали, запрокинув назад головы и одинаково приоткрыв рты. Только в глубине салона кто-то сердито шуршал газетой.
В ушах беспрерывно звучали монологи моего почти что друга. Мы обсудили погоду, еду, его будущее, затем я иссякла и почти всю оставшуюся дорогу смотрела в иллюминатор. Его словесный поток, как обычно, не прекращался. Где-то открыли кран и забыли завернуть обратно.
Облака внизу походили на дорожки в манной каше, и начинало рябить в глазах. Хотелось уснуть, но его шепот не давал отключиться.
— Ты — дорогой капучино с пышной пенкой и шоколадной стружкой, тающей в кофейном паре. Ты — желатиновые тянучки с приторным вкусом. А еще маленькие круглые сливочные леденцы, от которых сладость во рту оседает навсегда, — оттачивал он на мне очередной приступ поэтизма.
— Меня сейчас вырвет. Откуда ты вообще набрался этой ванили? — поморщилась я.
— Просто это ты. Девочка-конфетка. Ты постоянно ешь какие-нибудь приторные тянучки, от тебя пахнет шоколадом и кофе… Я это запишу.
В последнее время эта фраза стала звучать как нешуточная угроза. Я недоуменно уставилась на него поверх чуть ли не до глаз натянутого пледа. Да что с ним не так? Как его выключить?
— Ты уверен, что такое будут читать?
— Мой выбор слов намеренный, — надулся он.
— Значит, это еще пара деталей, составляющих мой образ?
— Между прочим, да!
— О господи… давай поговорим о чем-нибудь другом. Не обо мне.
В моем голосе впервые проклюнулось нешуточное раздражение.
Макс слегка приподнял брови и произнес:
— Мне интересно говорить о тебе. Но, к сожалению, тебе не интересно говорить со мной. Это все твоя апатия, Марина.
— Хватит ставить диагнозы, — отозвалась я. — Вот приедем в Амстердам, и я оживу, поверь мне.
— Что, так сразу?
— Я обожаю этот город, Макс, — мечтательно произнесла я. — Там мой настоящий дом. Там я на своем месте. Стараюсь приезжать туда каждую весну.
— Прямо-таки каждую… Со скольких же лет?
— С четырнадцати, — память внесла коррективы. — Как сказал однажды один голландский таксист, в этом городе никогда не чувствуешь себя иностранцем. Там есть всё. И все.
— А школа? У тебя и так много пропусков.
— Да ну ее… Ничего интересного там нет.
— А родители? — продолжал он.
— Наша жизнь — это езда на разных эскалаторах, — неожиданно разоткровенничалась я. — Они едут вверх, а я вниз. По пути мы успеваем помахать друг другу руками, пока не скроемся из виду окончательно.
Глаза Макса вспыхнули энтузиазмом.
— Вот! То что надо. Продолжай!
— Что продолжать?
— От тебя так редко можно услышать что-то…
— Внятное?
— Нет, личное. И все это ты сообщаешь таким ровным голосом… Мне нравится.
Он походил на какого-то безумного фаната. Воистину, кошмар — это любовь, о которой не просишь. Я уткнулась носом в колючие складки пледа, решив больше не делиться никакими мыслями. Возможно, он старается узнать обо мне больше, чтобы стать ближе. Я, кажется, знаю о себе все, но при этом продолжаю чувствовать себя чужой даже в собственном теле.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
