Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Обедали в охотничьей заимке тем, что с собой нам Элика в торбу сунула. Сковородку на керосинку. Бутерброды на сковородку. Потом чем-то кофейным из местных запасов эту сухомятку залакировали.
— На охоте домашнее есть последнее дело, — недовольно заметил денщик.
— Вот-вот, — откликнулся я. — Был у меня аналогичный случай. Мальцами еще взяли нас родители с собой на охоту по осени, на перелетную птицу. На лесные озера. Первым делом, как добрались, поели. Отец ружье за спину, собаку свистнул и пошел по камышам шуровать. Тут мой младший братишка нам и заявляет: «Я есть хочу». Мать удивленно на него смотрит. Только что со всеми налопался — за ушами пищало. «Да ешь, — говорит ему. — Кто не дает?» «Не-э-э-эт, — заявляет гордо. — Я есть хочу то, что папка убьет». Пять лет ему было тогда.
— А где твоя семья, командир? — задал денщик скользкий для меня вопрос.
— Нет моей семьи, канонир. Один я тут. Горы… — глянул вверх я на плато, где до поры скрывался от взора сумрачный берендеев лес. Не говорить же ему, что семья моя совсем в другом мире. Где? Бог его знает. Тем более что бог отсюда уже ушел.
Денщик тактично переспрашивать меня не стал. Легенды о войнах кланов в горах и разные страшилки о горской кровной мести жителями долин транслировались охотно, хотя я тут пока еще ни одной вендетты[2] не видел. А сами горцы больше делают в таком случае, чем говорят.
Все же добыли в этот день мы пару небольших диких козочек недалеко от карьера с горючим камнем. От двух разных стад. Метров за четыреста сняли. По очереди.
Одну неудачно — упала в расщелину. Хорошо еще веревку с собой по наказу Оле захватили. В горах без веревки шастать не след. А так бы… прощай добыча.
Пришлось денщика обвязывать для спуска — он помельче меня в корпусе и полегче будет, и опускать вниз помалу, держа веревку через спину, привязав к дереву другой ее конец. Из нас альпинисты те еще…
Потом козочку мне одному наверх тягать. То еще удовольствие.
А за ней и самого денщика вытаскивать из каменного плена. Веревка-то одна.
Вырубили подходящую слегу, привязали тушки коз к ней за ноги. И таким макаром со слегой на плечах пошли паровозиком домой. Добычей хвастать. И на грудь накатить законным образом тем, что после праздника осталось. Мы тут, конечно, все выпить не дураки, но ящик сразу не осилили.
Встретили нас на подворье аплодисментами, как прим на бенефисе.
Догадливая родня заранее на хуторе баньку протопила, потому как воняло от нас с денщиком после того, как мы козу из расщелины вытаскивали, как от самых натуральных козлов. И посему питие алкогольсодержащих жидкостей пришлось оставить на потом. Сначала тушки коз разделать, шкуры присолить и только потом уже отмываться от засохшей крови всем мужским коллективом.
Баня местная чем-то сауну финскую напоминала. Сарай каменный, изнутри гладко оструганными досками обшит и полкú сделаны. Предбанник крохотный. Печка снаружи топится и греет твердые камни и воду во вмурованном бронзовом котле уже внутри. Воздух сухой и очень горячий. Только вот веничком особо не похлестаться. Битком туда набилось — нас пятеро да еще Оленых пацанов два да два.
После нас там бабы с удовольствием парились. Не торопясь. А я в отстиранных и выглаженных за время нашей охоты старых штанах и домотканой рубахе, что в моей первой посылке из армии нашлись, все это время с сыном на коленках сидел. Нянчился. Козу пальцами ему делал. Тот смеялся. Потом заплакал. И качая его на руках, ждал я с тоской, пока мамка отмоется и заберет у меня младенца, с которым я особо и не знал, что делать в таком случае. А тот просто жрать хотел.
Вот когда довольные румяные бабы из бани вышли, то я с облегчением отдал им сына и только тогда смог с чистой совестью накатить на грудь огемской сливовицы. Догнать Оле с подмастерьем и пришлым пахотным помогальником. Они за день одну террасу вспахали и проборонили уже. У меня бы так быстро не получилось. Да и пашут тут совсем по-другому, чем у нас под Калугой. Скорее скребут землю двурогим бронзовым сошником, чем пашут.
Ну им виднее… Самое глупое — это механически переносить агротехнические привычки одной климатической зоны в другую без осмысления местного векового опыта. Это как при Хрущеве на целине получилось… пахали там казахскую степь, как на Украине привыкли. Первый год — рекордный урожай, который не знали куда девать, а на второй год местный ветер весь потревоженный плодородный слой сдул. Впрочем, там и спросить, как надо, не у кого было. Уральских да сибирских казаков извели, а казахи-скотоводы землю пахать никогда не умели.
Помню только, что в прошлом году мы здесь мотыгами обходились. Да и не сеяли столько. Но тогда был мир. Все что хочешь в любой момент закупить легко в долине на ярмарке. А сейчас война. Война она запас любит.
Денщик субординацию блюл, терпеливо ждал и выпил только со мной уже.
Хорошо сливянка пошла под копченый сыр. Душевно. В преддверии чистой любви… каковая только и бывает после бани.
Но сначала шашлык. Замариновался уже. Хотя козочек мы добыли и молодых, все же своя барашка помягче дичины будет. Только козочка вкуснее… Впрочем, горячее сырым не бывает… Особенно под это дело. Да под смешной рассказ, как мы это мясо добывали.
Только Элика сначала сына покормила. Вон как мамкину сиську теребит. С пузырями.
2
Неделю наслаждался отдыхом по хозяйству, а потом, когда посевная на полях и огородные посадки закончились, я что-то заскучал, чего со мной с детства не случалось — вырос сам на таком же хуторе. Так что когда на десятый день отпуска прискакал к нам в горы на хорошей гнедой лошади расфуфыренный посыльный с города, я внутренне уже был готов к переменам. Хотя и не осознавал еще этого активно.
— Кто тут будет Савва Кобчик? — спросил вестник, не слезая с седла.
— Ну я… — воткнул топор в пень, на котором с удовольствием колол дрова. — А ты сам-то кто таков будешь?
— Яго Польдверт, личный фельдъегерь его светлости маркграфа Рецкого с эстафетной депешей к гвардии старшему фельдфебелю Савве Кобчику, — отдал он мне воинское приветствие. — Могу я увидеть документ, свидетельствующий о вашей личности?
— Тавор, неси мою солдатскую книжку, — крикнул я денщику, который в это время укладывал третий ряд поленницы у стенки конюшни.
Сухих стволов мы повалили с денщиком в окрестном лесу богато, ветки обрубили да, прицепив их по одному к упряжке арендованных волов, пока наши пахари занимались севом, сволочили на хутор. И вот третий день развлекаемся с денщиком на дворе пилкой и колкой дров. Какие подлиннее и потолще — для камина, покороче и поуже — для печек. Все для того, чтобы сын мой тут не вымерз зимою.
Пока денщик ходил за моими бумагами в дом, оттуда выскочила жена Оле и подала фельдъегерю ковшик шипящей бражки. И тот с видимым удовольствием ее выпил и даже показал, как последние капли с ковша на землю падают — уважил хозяйку.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
