В полном темной магии доме вроде Белликоз-мэнора фраза «сейф в стене» могла значить почти что угодно. В данном случае это оказалась десятифутовая морда рептилии с зубами размером с драконьи клыки. Ладно, это и были драконьи клыки. Дракон нерешительно посмотрел на Купа, будто не зная, поджарить ли его или пригласить на рюмочку. Куп не любил драконов.
– И я не люблю, – сказал Фил.
– Ты знаешь, что это?
– Это дракон. С одного конца вываливается дерьмо, а с другого огонь.
– Я имел в виду, что это за дракон.
– Точно. Прости. Это французский. Богачи любят французских драконов.
– Почему?
– Они верные и злые. Кстати, я же уже сказал, что это дракон? Тебе стоит поторопиться.
– Точно.
Куп вытащил походный алхимический набор из мешочка на ремне. В другой ситуации Фил не упустил бы возможности пошутить про ведьминский кошелечек, но сейчас он был очень занят – боялся, – и это совершенно устраивало Купа.
Дракон зарычал по-другому. Кажется, он решил, что Куп похож на пирожное чуть больше, чем на собутыльника. Он открыл рот, втягивая в себя воздух, чтобы растопить внутреннюю печь. Куп тут же подсунул ему зелье, и дракон вдохнул довольно много. Чихнул раз, другой. Потом зевнул, демонстрируя жуткие мелкие дальние зубы и язык, похожий на американскую горку из мяса, в дальнем конце которой ждал кипящий котел внутренностей парижской твари. Дракон медленно закрыл глаза и расслабился. Еще пара секунд – и он заснул.
– Молодец, – сказал Фил, – жалко только, рот у него закрыт. Ты же не Шварценеггер, такие челюсти разжать. У тебя яиц на это не хватит.
– Мог бы сказать об этом раньше.
– Мне казалось, это очевидно.
– Ты стареешь, Фил. Становишься ворчуном.
– Да? А ты… заткнись.
Куп, не обращая на него внимания, снял с ремня пару инструментов. Засунул между драконьими челюстями маленький домкрат, вставил рукоятку и потихоньку разжал рот.
– Вот молодец, – сказал Фил, – проблема решена.
– Я напрягаюсь, когда ты говоришь что-нибудь хорошее. Обязательно будет подвох.
– Как-то я нервничаю. Надеюсь, ты любишь Нила Даймонда?
– В твоем исполнении – нет.
Куп достал фонарик и посмотрел в пасть дракону, пока Фил мурлыкал «Я верю». В глотке чудовища валялась куча всего: золотые монеты, наличка, украшения, оружие, но Куп искал что-нибудь поценнее. Наконец он увидел то, за чем пришел: зеленая папка, запечатанная красной восковой печатью. Папка лежала за зубом дракона, между кучкой евро и краденым Пикассо. Купу картина напоминала портрет женщины, которой уронили на голову холодильник. Наверняка это значило, что она очень дорогая. Жаль, что для нее не хватит места.
Полтергейст прекратил напевать.
– Ты ведь не сэкономил на домкрате? Не хотелось бы, чтобы он упал и эти зубы тебя перекусили. Это, конечно, было бы забавно, но не тогда, когда в твоей голове я.
– Я купил лучший, который можно найти за деньги.
По крайней мере, лучший, который мог себе позволить.
Они оглядели пасть дракона, ища ловушки.
– Вот ты и признал это наконец, – сказал Куп, – ты хочешь, чтобы я умер.
Куп чуть-чуть продвинулся вперед и теперь почти касался головой передних зубов дракона. Вытащил из кармана складной зажим. Несколько раз сложил его и разложил, проверяя, работает ли захват.
– Ни капельки, – сказал Фил, – я имел в виду, что быть пожранным драконом – это кармическая расплата за то, что ты ешь мясо. Справа, у твоего локтя.
Куп посмотрел направо. В бурлящем зелье плавал человеческий глаз, прикрепленный к распылителю с кислотой. Он пригнулся, чтобы глаз его не заметил.
– Спасибо.
– Ну что, команда снова вместе!
Убедившись, что зажим работает как следует, Куп раздвинул его и сунул как можно дальше в драконью пасть. До папки он не дотягивался на добрых два фута. Куп спрятал лицо в ладони, зная, что придется сделать.
– Я не хочу сглазить, – сказал Фил, – но ты же на самом деле не собираешься этого делать?
– У меня нет выбора.
– Конечно, есть. Собирайся, и пойдем съедим по вафельке. Я угощаю.
– Не сейчас. Я сумею. Мне придется.
– Господи. Я, пожалуй, спою.
– Не смей.
Фил во всю глотку заорал припев «Милой Каролины».
Оттолкнувшись руками, Куп приземлился на язык чудовища и заскользил вперед, мимо гор золота и брильянтов. Не остановившись даже, он протянул зажим вперед и схватил папку. Убрал ее в карман на липучке.
– Мы уже умерли? – спросил Фил.
– Мы молодцы.
Фил снова запел.
– Только поем хреново.
Выбраться из пасти дракона оказалось куда сложнее, чем залезть туда. Уцепиться за скользкий язык не получалось, так что пришлось медленно ползти наверх, мимо сокровищ Белликозов. Он почти вылез, но задел ногой один из клыков, порвал костюм и поцарапался. Дракон зарычал во сне, почувствовав вкус крови.
– А. Вот что ты имел в виду. Теперь мы умрем, – сказал Фил.
Куп одним мощным рывком выдернул себя из пасти, чуть не промахнувшись мимо проволоки. Он схватил ее перед самым полом.
Скользкий, как обсосанный леденец, покрытый драконьей слюной, Куп медленно полз назад через столовую. Сегодня он не заснет. А может, и завтра. Пока не позабудет, как выглядит драконья глотка изнутри. Может быть, потратить остатки сонного зелья на себя? Нет, лучше выпить. Много выпить.
– Я думал, мы больше не пьем, – сказал Фил, – не после… ну ты знаешь. Я снова вынужден вспомнить о твоих проблемах с близкими отношениями.
– Я очень долго не пил. А моя основная проблема с отношениями – это ты.
– Осторожнее. Я кое-что знаю из Сондхайма. А ты мюзиклы не любишь.
– Дай мне минуту порадоваться хорошо сделанной работе.
– Пожалуйста. Можно, я кое-что скажу?
– Ну?
– Ты забыл домкрат.
Куп оглянулся на дракона, у которого в пасти блестел домкрат.
– Черт, – он посмотрел на дверь и на выход, – забудь. Я куплю другой. Нам заплатят. Десяток, если надо. Все хорошо. Нас ждут вафли. – Куп добрался до двери, спрыгнул на пол холла и упаковал снаряжение.
А неплохо. Сложная работа, но он справился. Давно он так хорошо себя не чувствовал.
– А до рассвета еще несколько часов, – заметил Фил.
Куп оглядел стены. Белликозы уехали из города в летнюю резиденцию – в какой там стране с мягким климатом богачи предпочитают тратить деньги. Дом был в его распоряжении. На стенах висели картины старых мастеров в золотых рамах. На полу лежал антикварный персидский ковер. Даже ваза с восковыми фруктами на столе была золотая. Он помотал головой.
