Точно так же развенчиваются и другие мифы из нашего прошлого. И наконец пришло время и для главного мифа — самой мировой истории. Эта книга о том, как, почему и, главное, когда была создана та версия истории, которую мы все знаем как естественную и единственно возможную. Для подтверждения своей гипотезы о том, что все наше прошлое до относительно недавнего времени было вымышлено, я привожу сравнительные хронологические таблицы, наглядно демонстрирующие числовые закономерности. Эти закономерности появляются в истории не потому, что миром правят числа, а потому, что историю писали люди, так считавшие.
Чтобы мое утверждение не оставалось очередным критическим, но субъективным взглядом на традиционную историю, я был вынужден обратиться к научным методам. В книге приводятся три исследования, проведенные при помощи метода математической статистики. Несмотря на то, что во всех исследованиях использовался различный исторический материал, математический анализ неумолимо засвидетельствовал искусственный характер данных. Это означает, что эти исторические данные появились не естественным путем, как это должно было быть, а были, попросту говоря, придуманы.
ВВЕДЕНИЕ В АНТИИСТОРИЮ
История — штука странная. Вроде как и наука, а вроде и — нет.
Действительно, по объему тех знаний, которые изложены в «учебнике истории», она явно тянет на что–то серьезное и весомое. Да и глядя на сонмы профессоров и другого ученого люда, плодящих толстые и умные книжки и произносящих со своих высоких кафедр не менее умные речи, трудно представить себе историю вне научной среды.
С другой стороны, если говорить о таких фундаментальных для любой науки понятиях как метод, предмет или закон, то здесь история явно отстает от своих собратьев. И не просто отстает, а вообще выпадает из ряда научных дисциплин. Попробуйте назвать хотя бы одну историческую закономерность или метод, с помощью которого историки постигают объективную действительность. Какими научными способами они делают себя и нас ближе к истине?
Я уже вижу, как задергаются, замашут руками жрецы от истории, услышав о такой постановке вопроса. Конечно же, они наговорят много всего и о предмете своей науки, и о методе, которым они его познают. Много высокопарных и труднопонятных для обычного человека слов. Но если отбросить всю эту казуистику и выразить суть простым языком, то окажется, что историки всего–навсего записывают происходящие в мире события. Одни записывают, другие переписывают, третьи все это читают, сравнивают и переписывают далее. Это называется историография, некий научный процесс, который и является основным методом историков. Это и есть история.
Конечно же, ученые не просто переписывают то, что зафиксировано в трудах их предшественников. Они в процессе кропотливой интеллектуальной работы излагают это уже по–другому, по–новому. На основе обширного исторического материала, применяя такие мощные средства, как анализ и синтез, они создают новые исторические картины.
Эти картины более совершенны, в них присутствует больше мелких деталей и оттенков. Их сюжетные элементы более гармоничны, а судьбы героев становятся более понятными. Темные или бесцветные места раскрашиваются разными красками, портреты исторических персонажей становятся ярче, а их личности и поступки наполняются психологизмом, добавляя новые драматические страницы в книгу истории.
Обычному человеку, то есть человеку, не знакомому со всей этой историографической кухней, кажется, что исследователи находят какие–то новые исторические факты, благодаря которым картина прошлого исправляется и дополняется. Точно так же, как в естественных науках: сделали физики открытие — следует пересмотр накопленных знаний и сложившихся теорий в данной области, разглядели генетики в микроскопы что–то необычное — необходима коррекция биологических концепций, возможно вплоть до полной их замены. Так было и так будет всегда во многих науках, но только не в истории.
Но почему? Ведь историки находят новые материальные памятники прошлого. Раскапывают древние культурные слои, в которых обнаруживают предметы быта, орудия труда или охоты, военное оружие, результаты творчества. Все это несет информацию о жизни того народа или культуры, которые исследует историк. Казалось бы, он тоже находит и открывает что–то новое и своей работой должен дополнить и поменять наши исторические представления. И, конечно же, находит и меняет. Но это больше похоже на свободное творчество, а вернее, на сочинение на заданную тему и в корне отличается от работы ученых в естественных областях.
Дело в том, что когда историк находит какой–либо артефакт, то есть предмет какой–либо культуры, то он не может оценить его объективно. Весь исторический анализ носит субъективный характер и строится на базе того, что написал до этого предыдущий исследователь. О той эпохе, об уровне культуры и науки того времени и данного общества, о том чем жили, чего хотели и к чему в итоге пришли эти люди в то историческое время. Все это предыдущий историк написал на основе работ своего предшественника, а тот, в свою очередь, на основе своего и т. д. Сотни ученых создавали и своим количеством авторитетно закрепили культурный образ народа, жившего в данное время в данном месте. Реальность установлена, границы очерчены — уточняй, дополняй.
В результате держит наш бедняга в руках артефакт, крутит его перед своими глазами и так, и этак и добавляет новый штришок в историческую картину, нарисованную до него такими же горе–историками. Каждый из них в свое время смотрел на свой артефакт глазами своих предшественников. Ведь все уже написано, все известно: время, быт, нравы. Остается только зафиксировать: вот, мол, они еще и так могли. Сделан очередной мазок на картине, положен очередной кирпичик в здание. А фундамента–то у здания нет. Ведь если проследить всю цепочку переписчиков–строителей назад в прошлое, то можно найти и тех первых. Но они точно такие же люди, как и их последователи, записывали, то, что видели сами, а чаще, то, что слышали от других людей. Или то, что они якобы видели или слышали. Никаких доказательств правдивости информации здесь нет и быть в принципе не может потому, что все держится в прямом смысле на словах. Это никакой не фундамент, и тем не менее орда переписчиков продолжает свою безумную стройку.
Стоит ли удивляться тому, что в итоге при подобном строительстве получается. Простой пример. Нашли историки на очередных раскопках древних захоронений очередной артефакт — женские украшения в виде бус. Нанизанные на металлическую проволоку бусины из полудрагоценного камня. Ничего другого как отнести эти бусы и другие предметы, найденные в данном месте, к одному и тому же культурному слою исследователи не смогли. И вот получилось, что бусы эти носила модница, жившая, допустим, в первом веке нашей эры. А то, что технологии, позволяющие сделать подобные вещи, появились лишь спустя как минимум полторы тысячи лет, горе–историки в расчет не берут.
Любой квалифицированный инженер скажет, что нужно для изготовления таких бус. Какие необходимы инструменты для тонкого сверления в подобных твердых породах, какая (приблизительно) техника для волочения проволоки. Когда человечество дошло до данного научно–технического уровня, примерно известно. И, как это ни смешно, известно это опять же, естественно, из истории. Но наш историк слепо верит во все написанное его предшественника–ми — «гробокопателями» о том, к какому времени относится данный культурный слой. Поэтому, разглядывая бусы, он с трепетом в голосе (древность все–таки), как настоящий шаман, заклинает: первый век, первый век… И дополняет новым штрихом историческую картину: и вот такие вещи тогда делали, и так себя украшали…
