Богатство ирландской Церкви вскоре привлекло их, а после них – и датчан. Тут и там вдоль ирландского берега незанятые устья рек превращались в морские базы, а базы перерастали в королевства. «Светлые чужестранцы» и «Темные чужестранцы» резко повернули историю Ирландии, подобно тому как историю Англии изменили датчане Нортумбрии и норвежцы Камбрии.
Нападение на Британию, однако, было только одной из фаз нашествия викингов. Пока одни норвежцы основывали свои маленькие королевства в Ирландии, другие нащупали путь к югу, в Средиземное море, и уже занимались тем, что совершали набеги на Ривьеру и разоряли города Италии.
Норвежцы и датчане вместе разграбили Париж и совершали глубокие рейды вдоль доброй дюжины французских рек, выходя из своих укрепленных лагерей в устьях, огнем прокладывая путь завоевания Нормандии. Тем временем шведы из Балтийского моря продвинулись вниз по Днепру или Двине через сердце Руси столь далеко, что чуждый звук их речи побеспокоил народы, жившие по берегам Черного моря, и самые стены Константинополя. Они двигались на восток, на запад, на юг и на север: словно все увеличивающийся рой ос из своего улья.
Рассказ о том следе, неизгладимом следе, который викинги оставили не в Британии, а в остальной части Европы, лежит за границами нашего повествования. В качестве примера можно упомянуть о том факте, что, помимо прочих их достижений, они основали королевства на Сицилии и стояли у истоков государства на Руси. Однако знаменитая варяжская гвардия греческих императоров из Константинополя имеет уже непосредственную связь с Британией. Ядром этого воинского формирования были шведские викинги, и в ходе развития оно выросло в элитарный корпус, состоящий из норманнов различного происхождения, столь привилегированный, что подчинялся исключительно приказаниям императора и императрицы. Со временем, когда его ряды пополнились за счет тех молодых саксов, датчан и норвежцев, которые предпочли покинуть Англию, чем подчиниться Вильгельму Завоевателю, корпус этот превратился чуть ли не в английскую резервацию. По иронии судьбы за несколько лет до этого главой варяжской гвардии был тот самый Харальд, которому король Гаральд Английский незадолго до битвы при Гастингсе пообещал «только семь футов земли и не более того» у Стэмфордбриджа.
Датчане были преданы морю в меньшей степени, нежели норвежцы, так что они, по-видимому, были более склонны к тому, чтобы перво-наперво начать строить для себя на захваченных ими территориях свой новый дом. Их обычная тактика была такова: они направляли свои быстроходные суда к устью какой-нибудь реки, к мелководью. Нередко продвинувшись уже далеко в глубь страны, они вытаскивали корабли на берег, устанавливали корабельные тенты как палатки и возводили лагерь, окруженный частоколом или земляными укреплениями. Из лагерей они совершали свои набеги либо пешим строем, либо на захваченных ими лошадях, составляя отряды передвигающейся верхом пехоты. Их отлично вооруженные стройные ряды редко встречали серьезное сопротивление, чему способствовала и их ужасная репутация. Им подчинялись целые районы, едва испытав на собственном опыте, как отважны норвежцы в сражении и как они в не меньшей степени жестоки в обращении с пленными. Лагерь же, становившийся все более привлекательным за счет награбленной утвари и захваченных в плен женщин, вскоре превращался в центр постоянного поселения. В Англии весь этот процесс протекал проще. Норвежцы и саксы были родственными народами: в их образе жизни, в общественных институтах было много общего и, что немаловажно, они могли без особого труда понимать языки друг друга. Однако это вовсе не значит, что родственное чувство притупило в Англии лезвие секиры викинга.
В отличие от датчан норвежцы, по крайней мере в ранний период завоевания, смотрели на Британию как на дойную корову. Однако Норвегия была слишком далека, чтобы служить удобной базой для набегов. Само собой напрашивалось решение проблемы – использовать в качестве базы какой-нибудь остров, располагающийся вблизи морского побережья. К примеру, расположение островов Флет-Хольм и Стип-Хольм было идеально для совершения небольших набегов на оба берега Бристольского залива.
Крайне удобным для длительных стоянок были группы островов близ Шотландии: Оркнейские и Гебридские острова, располагавшиеся на пути к Британии. Оркнейские острова играли роль естественного пристанища на полпути из Норвегии к западному побережью. Они были захвачены как раз незадолго до того, как черные корпуса кораблей и темно-красные паруса на горизонте заставили колокола английских аббатств забить тревогу.
На более отдаленных Гебридских островах власть все еще находились в руках местного населения; прибывающие норвежцы были вынуждены мечом расчищать место для новых жилищ и готовиться к тому, чтобы провести не одну зиму во враждебной им стране. Но это не было для них непреодолимым препятствием. Есть свидетельства того, как в самом начале деятельности викингов в британских водах один из грабителей выдворил с Гебридов местного правителя и на три года обосновался на острове Барра, беспрепятственно совершая набеги на Ирландию и в глубь Шотландии.
Населявшие Оркнейские острова пикты, очевидно, были весьма многочисленны, однако они каким-то неведомым образом были без остатка стерты со страниц истории. Норвежцы получили здесь возможность развернуться в условиях, напоминавших родные земли. Когда же твердая рука Харальда Прекрасноволосого выдворила из Норвегии за море целое полчище непокорных представителей знатных семей, Шетландские и Оркнейские острова обрели новых и весьма неспокойных жителей. Флот Харальда нанес им несколько воспитательных визитов и вскоре положил конец новомодному обычаю совершать набеги с этих островов на берега самой Норвегии, и все же, несмотря на это, за Оркнейскими островами жестко закрепилась в те времена функция основной резиденции морских грабителей. Окончив свои набеги на южные побережья, викинги могли возвращаться по осени в эту крепость, чтобы в безопасности наслаждаться спокойствием долгой северной зимы. Случалось, правда, и так, что норманны, державшие путь на запад или возвращавшиеся оттуда, по пути разоряли и Оркнейские острова, но это были, если можно так выразиться, внутрисемейные разборки.
Тому, у кого возникнут сомнения в искусстве мореплавания викингов, ясным и решительным доказательством послужат встречные приливы и отливы устьев пролива Пентланд-Фёрт со своими водоворотами, вихрями и водопадами, со своими «Могучими Людьми» и «Свелки». Грабители постоянно проходили Пентланд, но в сагах имеется очень скудное упоминание о его опасностях, и в этом видна школа, пройденная ими среди быстрин своих родных вод. Более того, прежде чем достичь Пентланда, им необходимо было преодолеть гораздо более грозное место. Как раз на их пути между Шетландскими и Оркнейскими островами находился «грозный бурлящий поток» Самбург-Руст. Можно подумать, что, проходя близ острова Фэр-Айл, они держались ввиду берега, не приближаясь к нему; однако на самом деле суда, напротив, обычно бросали якорь под защитой самого Фэр-Айла. Так, одному оркнейскому ярлу, захваченному бурей врасплох при проходе через Самбург-Руст, удалось выпутаться из этой беды, не потеряв ни одного из своих шести кораблей.
Однако, пройдя Пентланд-Фёрт, стремящиеся на запад норвежцы еще только приступали к решению трудных задач своего плавания. Не довольствуясь более плаванием близ более-менее безопасных берегов, некоторые из них пускались в беспокойный путь вдоль открытого Атлантике побережья Ирландии.
