На VII партийной конференции в сентябре 1918 года Зиновьев высказал тезис, надолго вперед определивший программу действий большевистского правительства по отношению к народонаселению России.
В частности, в нем говорилось: «Мы должны увлечь за собой 90 миллионов из 100 населяющих Советскую Россию. С остальными нельзя говорить — их надо уничтожить». В эти 10 % населения, по его мнению, входила наиболее непокорная часть населения, не принимавшего ига Интернационала. Чуть позже советская власть сделает свои репрессии легитимными, на основании принятой в 1918 году первой Советской конституции, ставившей вне закона и лишающей политических прав «нетрудящиеся классы и политические группы». Репрессии распространялись на всех членов семьи представителей «нетрудящегося класса», обрекая их на лишение государственного пайка, а следовательно, и голодную смерть. Первая Советская конституция отменила понятие личной вины индивидуума, перенеся вину на классы или даже сословия. Вне закона были поставлены не только активно противоборствующие новой власти сословия и классы, но и люди, имевшие несчастье родиться в «нетрудящейся» семье. Против них, этих изгоев советского общества, был направлен в первую очередь разразившийся в 1918 году «Красный террор», официально провозглашенный декретом Совета Народных Комиссаров от 5 сентября 1918 года, спустя пять дней после убийства начальника Петроградской ЧК Моисея Урицкого его соплеменником Леонидом Канегисером.
В печатном указании члена коллегии ВЧК М. Лациса сотрудниками этой организации предписывалось: «Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Советской власти оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова профессия. Эти вопросы должны решить судьбу обвиняемого. В том смысл и суть красного террора»[6].
Сразу же после официального объявления населению страны «красного террора» вводится система заложников из гражданского населения, так называемой «буржуазии», которые подлежат расстрелу после убийства большевика.
Для содержания заложников уже не хватает мест в построенных до 1917 года тюрьмах, и Ленин вводит в обращение новое еще не познанное слово «концлагеря» для содержания сотен и тысяч заложников с их последующим расстрелом в случае необходимости.
Ленин пишет распоряжение: «Провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города». В другой своей рекомендации для практического осуществления Ленин требует: «Необходимо обезопасить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях». Под лагеря отводятся пустующие земли за городами, баржи, монастыри или заброшенные промышленные учреждения, заводы и т. п. В Соловецком монастыре на Севере России возникает один из самых страшных Соловецких лагерей, будущий СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения), в котором изначально были задержаны и умучены десятки архиереев Русской православной церкви, сотни монахов, священников, а потом и великое множество мирян, присылаемых сюда на «перевоспитание» новой властью.
Репрессии против народа не ограничивались лишь формальными карательными мерами в отношении восставшей его части. Малое количество инициаторов репрессий, их еще не вполне подготовленные инструменты — соответствующие войска и места заключения противников нового строя — не позволяли еще полномасштабно противостоять возрастанию национального самосознания и убежденности сопротивляться антихристову натиску.
В связи с этим особый упор новая власть делает на разрушение дотоле крепкого национального сознания населения, уничтожение его духовной основы и размывание культурных и национальных ценностей, возрождение экстремального национализма на окраинах бывшей империи, и все это «для сокрушения продолжавшегося сопротивления реакционного русского народа».
В повседневной и государственной жизни попадает под запрет само слово «русский» в положительном значении, и это положение будет продолжаться до начала 30-х годов. В 1918 году главным советским историком М.Н. Покровским сам термин «русская история» называется «контрреволюционным». По его же предложению «Интернационал» становится новым гимном России. Тем временем широким ходом идет переименование многих русских названий на географических картах: Петровск-Порт переименован в Махачкалу, Обдорск — в Салехард, Усть-Сысольск — в Сыктывкар, форт Верный — в Алма-Ату, Белоцарск — в Кизил, Верхнеудинск — в Улан-Удэ и так далее, не считая переименований по фамилиям лидеров большевиков.
К началу 1921 года повсеместно упраздняются историко-филологические факультеты в высших учебных заведениях, из библиотек согласно особому инструктивному письму, в составлении которого приняла деятельное участие супруга Ленина Н. К. Крупская, изымаются сочинения Достоевского, Максимова, Лескова и других «черносотенных» авторов, к которым новая власть причисляет и античного Платона.
Сразу же после окончания Гражданской войны письменность на кириллице, которую использовали в языках нерусских народов России, будет директивно переведена на латиницу, поскольку латинский алфавит признавался большевистскими интеллектуалами «прогрессивной основой будущего всемирного коммунистического общения». Впоследствии, уже в 1930-х годах, по инициативе верного ленинца А. Луначарского станет рассматриваться и возможность перевода на латиницу и самого русского языка, чей алфавит явился «идеологически чуждой социалистическому строю формой графики…», что укладывалось в рамки ленинского заявления «Великорусскому шовинизму объявляю бой не на жизнь, а на смерть!».
Но все это будет потом, а пока власть занялась подтачиванием главной духовной основы жизни народа — православной церкви, ее архиерейства и рядовых священнослужителей. Согласно декрету о земле были конфискованы все земли, в том числе и те, что принадлежали монастырям и духовным организациям; 5 февраля 1918 года опубликован декрет об отделении церкви от государства, она лишается всех прав юридического лица, также всего имущества, созданного и собранного поколениями русских людей за века существования церкви. Вместе с этим начинаются преследования духовенства, и в течение первых лет Гражданской войны уничтожается огромное количество священнослужителей по всей стране. Этот мартиролог открывается убийством Священномученика новой эпохи протоиерея о. Иоанна Кочурова, совершенного в первую же неделю после Октябрьского переворота. Далее аресты и убийства духовных лиц следуют уже почти безостановочно, В январе 1918 года в Киеве без суда и следствия убивают митрополита Киевского Владимира, старейшего на то время иерарха Православной церкви. Следом за этим вводятся в практику расстрелы из винтовок и пулеметов крестных ходов и просто прихожан, имевших несчастье оказаться рядом с храмом во время плановой реквизиции церковных ценностей. Это происходит почти ежедневно во многих городах России — Туле и Харькове, Воронеже и в Тамбовской губернии.
29 июня 1918 года большевиками утоплен в реке с камнем на шее епископ Тобольский и Сибирский Гермоген; это же проделывается и с делегацией прихожан, прибывшей в местный Совет просить освобождения архиерея.
