Хотя в наши дни трубадуров помнят в основном как певцов, им случалось исполнять функции современных журналистов, политических комментаторов, военных корреспондентов, разносчиков сплетен, актеров, писателей и даже чиновников; они были сатириками, придворными артистами — и шпионами. Для здравомыслящего воина трубадур был столь же необходим, как и солдат-копьеносец: как могла разойтись по свету слава о деяниях героя, если рядом не было никого, чтобы сложить достойную их песню? «Очень справедливо было отмечено, что Ричард Львиное Сердце никогда не обрел бы столь блестящей репутации, которой пользовался при жизни, если бы не покровительствовал множеству поэтов и певцов», — заметил французский историк Фр. Функ-Брентано в своей книге «Национальная история Франции в Средние века». Трубадуры сочиняли слова и музыку, которую могли также исполнять люди менее одаренные, разнося славу их имен во все края земли. Они стояли на социальной лестнице намного выше, чем жонглеры — мимы и комики, либо рыжебородые фокусники. Жонглер мог и петь, и стоять на голове, фокусники ловили яблоки при помощи пары ножей или учили собак ходить на задних лапах, но трубадур зачаровывал слушателей, заставляя их плакать или смеяться по своей воле, зачастую лишь красотою своей музыки и личной харизмой.
Сотни трубадуров скитались по дорогам южной Франции в XII и XIII веках. Несмотря на то, что значительная часть их творчества оказалась утрачена, до нас все же дошло около 2500 их песен. Из них мы узнаем, что думали люди того времени, что они чувствовали и видели, чем восхищались, что презирали, о чем мечтали — короче говоря, какими они были.
Преобладающей темой трубадурских песен была любовь. Интонации этой темы варьировались от самых простых («Я люблю ее и так мечтаю о ней», — выпевал Бернарт де Вентадорн) до весьма практических («Господи, дай мне дожить до того дня, когда я смогу засунуть руки под ее плащ!» — восклицал Гильом де Пейтье). В конце XII столетия клирик Андрей Капеллан, желая произвести впечатление на графиню Марию Шампанскую, дочь Элеоноры Аквитанской (которая возвела адюльтер в ранг высокого искусства), сочинил учебное пособие по данному предмету. Этот трактат, под названием «De Amore» («О любви»), написан в игриво-серьезном тоне. В нем читатель мог найти наставление во всех мыслимых аспектах любви. Разумеется, не обошлось здесь без средневековых преувеличений («Когда божественная воля создала тебя, у нее не осталось других задач»), но были там и остроумные реплики на случай недоразумений («У тебя нет никаких оснований порицать мои узловатые ноги и большие ступни»), и куртуазные формулировки того, что в наши дни назвали бы «основными определениями»: «С древних времен знатоки различали четыре последовательные стадии любви. Первая заключается в позволении воздыхателю надеяться, вторая — в даровании поцелуя, третья — в наслаждении объятиями, а четвертая, наивысшая, есть полное овладение».
Концепция «куртуазной любви», высокой, идеализированной страсти, согласно которой воздыхатель обязан терпеть любые поношения и выполнять все требования дамы, чтобы завоевать ее благосклонность, была разработана именно трубадурами. Она восходит к легендарному любовному треугольнику «Король Артур — Гвиневера — Ланселот». Согласно этому неписаному кодексу ухаживать полагалось только за замужними женщинами, причем посторонним лицам, а не супругу. Считалось, как это ни парадоксально, что такая страсть облагораживает [3]. Рыцарям полагалось, поддавшись чарам истинной любви, вести себя в обществе любезно, мягко, учтиво — это условие было особенно важно для трубадуров, которые в надежде на вознаграждение своих стараний могли полагаться только на гостеприимство покровителей. Больше того, в куртуазной любви видели источник укрепления физических и духовных сил рыцаря. Один лишь взгляд на Гвиневеру мог побудить Ланселота на совершение чудес воинского искусства и отваги.
Несмотря на обилие окружающих трубадуров, мать четырех сестер, Беатрис Савойская, графиня Прованская, была счастлива в браке. Беатрис вышла замуж за Раймонда-Беренгера V в 1219 году, когда ему было четырнадцать[4], а ей двенадцать лет. Раймонд-Беренгер V был первым более чем за сто лет из графов Прованса, который действительно жил в Провансе — все его предшественники предпочитали оставаться в Арагоне. В летние месяцы, когда погода была хороша, граф с супругой ездили по графству, посещая баронов, собирая с вассалов положенную дань и разбирая разнообразные тяжбы. Такой способ управления «на ходу» был повсеместно принят в Средние века, обеспечивая личный контакт правителя и подчиненных в условиях отсутствия надежных средств связи.
Граф был молод, силен и ловок: он поднимался на восточные склоны Альп и наведывался в такие поселения, о которых его предки не догадывались. Зимой они с Беатрис держали двор в своем замке в Экс-ан-Провансе, а иногда уезжали на юг, в Бриньоль, который Раймонд-Беренгер отдал Беатрис в качестве свадебного подарка.
В 1220 году Беатрис родила двух сыновей-близнецов, но они не выжили. Маргарита родилась в 1221 году, когда Беатрис было всего четырнадцать лет. Элеонора явилась на свет в 1223 году, Санча с перерывом — в 1228-м, и наконец младшенькая, Беатрис — в 1231-м: четыре девочки за десять лет.
Дети унаследовали красоту матери. Знаменитый английский хронист XIII столетия Матвей Парижский, очевидец, который не слишком жаловал чужестранцев, назвал Беатрис Савойскую «женщиной поразительной красоты». Но она также была умной и способной. Беатрис выросла в семье, где было десятеро детей, из них восемь — мальчики, и сызмала научилась ценить силу и власть. Отец ее Томас, воинственный и властолюбивый человек, бывал счастлив, лишь когда воевал с соседями; он внушил дочери этический кодекс безусловной семейной солидарности. Томас управлял своим многочисленным и беспокойным выводком сурово, железной рукою. С младых ногтей Беатрис и все ее братья и сестры были приучены думать в первую очередь о семейных притязаниях, а их было много.
