Фарнсуорт раздраженно поднялся с кресла, подошел к гостю, забрал деньги и, вернувшись, уселся вновь. Это были купюры по тысяче долларов.
– Там их десять, – сказал Ньютон.
– Вы любите театральные жесты, не так ли? – Он сунул пачку в карман домашнего пиджака. – И за что эти деньги?
– За сегодняшний вечер, – ответил Ньютон. – За три часа вашего пристального внимания.
– Но почему именно ночью?
Гость пожал плечами:
– О, по нескольким причинам. Одна из которых – конфиденциальность.
– Вы могли бы завладеть моим вниманием и меньше чем за десять тысяч долларов.
– Да. Но я хотел также произвести на вас впечатление… важностью нашей беседы.
– Отлично. – Фарнсуорт поудобнее откинулся в кресле. – Давайте поговорим.
Худой человек вроде бы немного расслабился, но на спинку кресла не откинулся.
– Во-первых, сколько вы зарабатываете в год, мистер Фарнсуорт?
– Я не на жалованье.
– Хорошо. В таком случае сколько вы заработали в прошлом году?
– Ладно. Раз уж вы заплатили. Около ста сорока тысяч.
– Ясно. То есть вы богаты?
– Да.
– Но вам бы хотелось больше?
Разговор становился нелепым. Ни дать ни взять дешевая телепостановка. Однако гость оплатил свои причуды, и лучше всего подыграть. Фарнсуорт вынул из кожаного портсигара сигарету и сказал:
– Разумеется, я хотел бы больше.
На сей раз Ньютон чуть подался вперед.
– Намного больше, мистер Фарнсуорт? – с улыбкой спросил он. Происходящее явно начало доставлять ему удовольствие.
Тоже телевидение, конечно, но вполне доходчиво.
– Да, – ответил Фарнсуорт. – Сигарету?
Словно не замечая предложенный портсигар, мужчина с вьющимися белыми волосами сказал:
– Я могу сделать вас очень богатым, мистер Фарнсуорт, если следующие пять лет вы целиком посвятите мне.
Фарнсуорт с бесстрастным видом закурил, быстро прокручивая в голове весь этот необычный разговор. Ситуация очень странная, вероятность, что предложение и впрямь дельное, ничтожна. Этот Ньютон, конечно, ненормальный, но, с другой стороны, у него есть деньги. Что ж, подыграем еще немного… Вошла горничная, принесла на серебряном подносе стаканы и лед.
Ньютон бережно взял стакан воды и, держа его левой рукой, правой извлек из кармана коробочку аспирина, открыл ее ногтем большого пальца и бросил таблетку в стакан. Она мгновенно растворилась, окрасив воду в молочно-белый цвет. Ньютон поднес стакан к лицу и мгновение пристально его рассматривал, прежде чем принялся очень медленно потягивать воду.
Фарнсуорт был юристом и умел примечать детали. Коробочка сразу показалась ему странной. Обыкновенная упаковка байеровского аспирина – но Фарнсуорт углядел в ней какую-то неправильность. И было что-то необычное в том, как Ньютон пил: медленно, аккуратно, стараясь не пролить ни капли, – словно нечто драгоценное. И вода помутнела от одной-единственной таблетки аспирина; тоже любопытно. Надо будет проделать этот трюк с аспирином, когда посетитель уйдет. Поглядим, что получится.
Прежде чем горничная удалилась, гость попросил ее передать портфель Фарнсуорту. Когда дверь за ней закрылась, Ньютон с явным сожалением сделал последний глоток и поставил еще почти полный стакан на ближний край стола.
– В этом портфеле лежат бумаги, которые вам следует прочесть.
Фарнсуорт открыл портфель и вытащил толстую стопку листов, сразу отметив, что бумага на ощупь непривычная. Очень тонкая, но при этом плотная и гибкая. Первый лист целиком занимали химические формулы, аккуратно выведенные синеватыми чернилами. Фарнсуорт быстро глянул остальные: электронные схемы, таблицы, рисунки, изображавшие нечто похожее на заводское оборудование. Станки и чертежи деталей. На первый взгляд кое-какие формулы показались знакомыми. Фарнсуорт поднял глаза:
– Электроника?
– Да. Отчасти. Вы знакомы с этой отраслью?
Фарнсуорт не стал отвечать. Если чудаковатый богач Ньютон знает о нем хоть самую малость, то наверняка наслышан о сражениях, в которых Фарнсуорт (как глава команды из сорока юристов) отстаивал интересы одной из крупнейших компаний, выпускающей электронную начинку для автоматических станков. Вздохнув, он принялся за чтение…
Ньютон сидел выпрямившись в кресле и не сводил глаз с юриста; белые волосы поблескивали в свете люстры. Он улыбался, но все тело ныло от боли. Чуть погодя он вновь поднял стакан и стал пить воду, которую на протяжении всей своей долгой жизни считал самой большой драгоценностью в мире. Он делал маленькие глотки, глядя на погрузившегося в чтение Фарнсуорта, и мало-помалу тщательно скрываемая тревога, которую внушала ему странная комната в этом все еще чужом мире, и страх перед толстяком с массивной челюстью, блестящей лысиной и поросячьими глазками начали отпускать. Он пришел куда надо. Все получится…
Прошло более двух часов, прежде чем Фарнсуорт оторвался от бумаг. За это время он выпил три порции виски, и уголки его глаз покраснели. Поначалу он заморгал, едва видя Ньютона, потом наконец сфокусировал на госте широко открытые глаза.
– Что скажете? – спросил Ньютон, все еще улыбаясь.
Толстяк вдохнул поглубже и замотал головой, как будто силился прочистить мозги. Когда он заговорил, его голос был вкрадчив и осторожен.
– Я не все здесь понимаю. Только часть. Часть. Я не разбираюсь ни в оптике, ни в фотопленке. – Он вновь уставился на зажатые в руке бумаги, словно проверяя, не испарились ли они в воздухе. – Я юрист, мистер Ньютон. Юрист.
И затем, абсолютно внезапно, голос ожил и зазвенел, жирное тело и маленькие глазки обрели живость.
– Но я разбираюсь в электронике. И в красителях. Кажется, я понял устройство вашего… усилителя… и вашего телевизора… и… – Он заморгал и ненадолго умолк. – Кажется, их и впрямь можно производить так, как вы предлагаете. – Он медленно выдохнул. – Выглядит убедительно, мистер Ньютон. Думаю, они будут работать.
Ньютон продолжал улыбаться.
– Будут. Все до единого.
Фарнсуорт вытащил сигарету и закурил, успокаиваясь.
– Мне придется все проверить. Металлы, схемы… – Внезапно он сам себя перебил и взмахнул зажатой между толстыми пальцами сигаретой. – Вы хоть понимаете, что это значит? Вы осознаете, что у вас девять пионерских патентов вот здесь?
Он пухлой рукой приподнял лист бумаги.
– Только здесь, в передатчике видеосигнала и в этом маленьком выпрямителе! Вы понимаете, что это значит?
Ньютон смотрел на него все с тем же выражением.
– Да, я понимаю, что это значит.
Фарнсуорт медленно затянулся сигаретой.