Ознакомительная версия. Доступно 64 страниц из 319
Я нашел их в тот самый миг, как Доктор и Эразмус Грей начали спускаться вниз по ступенькам. Сапоги были под рабочим столом – там, где я их и оставил. Почему я положил их туда? Я быстро разместил сапоги у табуретки и замер в ожидании. Сердце мое билось в горле, дыхание было частым и прерывистым. В подвале было очень холодно, на десять градусов как минимум холоднее, чем в остальной части дома. Так было всегда, круглый год.
Их ноша, туго завернутая в мешковину, должно быть, была очень тяжелой: мышцы на их шеях выступили буграми от напряжения, и спускались они болезненно медленно. Один раз старик взмолился о передышке. Они остановились в пяти ступенях от пола, и я заметил, что Доктора раздражает такое промедление. Он горел нетерпением поскорее развернуть «новинку».
Они уложили ношу на медицинский стол. Доктор подвел старика к табурету. Тот опустился, снял соломенную шляпу и вытер лоб какой-то грязной тряпкой. Он хмурился, его немилосердно трясло. При свете я разглядел, что он был весь грязный и потертый, от покрытых комьями земли сапог, которые явно не мылись неделями, до обломанных ногтей и глубоких черных морщин на спекшемся старом лице. Я почувствовал исходивший от него густой суглинистый запах мокрой земли.
– Преступление, – пробормотал он. – Преступление!
– Да, грабить могилы – это преступление, – сказал Доктор. – Серьезное преступление, Эразмус. Штраф в тысячу долларов и пять лет каторжных работ.
Он надел рабочий халат и потянулся за сапогами. Облокотился о перила, чтобы натянуть их.
– Мы теперь в одной упряжке. Я должен доверять тебе, а ты, в свою очередь, должен доверять мне. Уилл Генри, где мой чай?
Я рванул вверх по лестнице. Внизу старик продолжал говорить:
– Я должен кормить семью. Моя жена, она очень больна; ей нужны лекарства. Я не могу найти работу, а что толку мертвым от золота и драгоценностей?
Они оставили заднюю дверь дома приоткрытой. Я захлопнул ее и накинул крючок, но не раньше, чем осмотрел переулок. Я ничего не увидел, кроме тумана, который сгустился еще больше, и лошади, чьи огромные глаза выделялись на тощей морде и, казалось, молили меня о помощи.
Пока я готовил чай, я слышал голоса, то громкий, то тихий. Эразмус говорил с истеричными тонкими нотами, Доктор отвечал ему ровно и спокойно, но за этим спокойствием я чувствовал скрытое нетерпение, вызванное, вне всякого сомнения, желанием как можно скорее развернуть страшный сверток, привезенный стариком.
Ноги без ботинок очень замерзли, но я изо всех сил старался этого не замечать. Я поставил на поднос сахар, сливки и две чашки – хотя Доктор и не просил о второй, я подумал, что старику неплохо было бы успокоить расшалившиеся нервы и выпить горячего после того, что он пережил.
– …копал, как вдруг земля подо мной сама обвалилась, – рассказывал старый расхититель могил, как раз когда я спускался по лестнице с подносом в руках. – Как будто я докопался до пустоты, до какой-то дырки в земле. Я шмякнулся лицом прямо о крышку гроба. И то ли я ее пробил головой, то ли ее сломал… сломало это… до того, как я упал.
– Крышку сломал не ты, это точно, – сказал Доктор.
С момента моего ухода в лаборатории ничего не изменилось: Доктор все так же стоял, опершись о перила, а старик сидел, трясясь, на табурете. Я поднес ему чашку чаю, и он с благодарностью приник к ней.
– О, меня до сих пор холод пробирает до костей! – простонал он.
– Да, весна нынче холодная, – заметил Доктор.
Мне бросилось в глаза, что его томит присутствие старика. Он жаждал немедленно начать действовать.
– Я не мог просто взять и оставить это там, – объяснял старик. – Просто прикрыть обратно и бросить? Нет, нет. Во мне все же больше уважения. Во мне есть страх Божий. И страх перед Вечным Судом! Преступление, Доктор! Отвратительное, гадкое преступление! Так что как только я собрался с духом, я с помощью лошади и веревки вытащил их из ямы, завернул… и привез сюда.
– Ты правильно поступил, Эразмус.
«Есть только один человек, который знает, что с этим делать, – подумал я. – Простите меня, но вы, конечно, знаете, что говорят про вас и про невероятные вещи, происходящие в этом доме. Только глухой не слышал о Пеллиноре Уортропе и доме на Харрингтон-лейн!»
– Тогда мне просто повезло, что ты не глухой, – сухо сказал Доктор.
Он подошел к старику и положил обе руки ему на плечи:
– Даю тебе слово, что буду молчать обо всем этом, Эразмус Грей. И, надеюсь, ты тоже. Я никому не расскажу о твоей причастности к этому «преступлению», как ты его называешь, и я уверен, ты будешь держать рот на замке относительно меня. Теперь возьми вот это – тебе на нужды…
Доктор достал из кармана несколько купюр и вложил их в руку старика.
– Не хочу, чтобы ты подумал, будто я тебя выставляю, но каждая минута, проведенная здесь тобою, ставит под угрозу твою жизнь и мою работу. И то, и другое важно для меня, хотя одно, возможно, немного важнее другого, – добавил он с натянутой улыбкой и обернулся ко мне: – Уилл Генри, проводи нашего гостя до дверей.
Он снова посмотрел на Эразмуса Грея:
– Сэр, вы оказали неоценимую услугу науке.
Казалось, старика больше заинтересовал денежный эквивалент неоценимой услуги, так как он, открыв рот, во все глаза рассматривал деньги, вложенные в его все еще дрожащие руки. Доктор Уортроп помог ему подняться на ноги и настойчиво подвел к лестнице, одновременно напоминая мне не забыть запереть заднюю дверь и найти свои ботинки.
– И не возись там долго, Уилл Генри. У нас тут работы на всю ночь. Пошевеливайся!
Старый Эразмус Грей еще потоптался на пороге, положив грязную руку мне на плечо, а другой крепко сжимая потертую соломенную шляпу. Его слезящиеся глаза вглядывались в туман, теперь уже полностью поглотивший и лошадь, и телегу. Только лошадиное фырканье да тихий стук копыт о булыжник свидетельствовали о том, что животное все еще ждет.
– Зачем ты здесь, мальчик? – спросил старик неожиданно, сжав мое плечо. – Не детское это дело.
– Мои родители погибли при пожаре, сэр, – ответил я. – Доктор взял меня к себе.
– Доктор, – эхом повторил Эразмус. – Все называют его так, но что именно он за доктор?
Доктор абсурдного и нелепого, мог бы ответить я. Доктор необъяснимого и странного. Доктор невыразимого. Вместо этого я выдал ему тот же ответ, который сам получил от Доктора вскоре после того, как стал жить в доме на Харрингтон-лейн.
– Философии, – сказал я не очень уверенно.
– Философии! – воскликнул старик приглушенно. – Не так бы я это назвал, уж точно – не так.
Он нахлобучил шляпу на голову и побрел в тумане, пока тот не поглотил его.
Несколькими минутами позже я спускался вниз по лестнице в подвал, в лабораторию. Я уже запер дверь и нашел ботинки, после нескольких минут лихорадочных поисков обнаружив их ровно там, где и оставил прошлым вечером. Доктор тем временем ждал меня у подножия лестницы, нетерпеливо барабаня пальцами по перилам. По всему было видно, что «пошевеливался» я, по его меркам, плохо. Что до меня, то я не слишком стремился приступить к предстоящим делам. Уже не в первый раз кто-нибудь подкатывал к задней двери нашего дома среди ночи с жутким грузом, хотя сегодняшний, надо признать, был самым громоздким за все время моего проживания у Доктора.
Ознакомительная версия. Доступно 64 страниц из 319
