Луиза не могла бы, собственно, сказать, что лежавшая на столе в центре комнаты женщина была неухоженной. Нет, она не выглядела неопрятной, но уж и холёной её ни в коем случае назвать было нельзя. Её длинные волосы спутались, ногти были давно не стрижены, а больше всего бросался в глаза обширный шрам, покрывавший одну её щёку. Из-за него уголок глаза был несколько опущен, придавая лицу женщины горестное выражение.
– Зубной врач был, мягко говоря, изумлён результатами осмотра, – проговорила Осе, доставая из сумки фотоаппарат. – Он сказал, что настолько запущенный рот редко увидишь. Зубы этой женщины все поедены кариесом и стоят очень криво.
Флемминг кивнул.
– Очевидно, ей никогда даже не пытались исправить прикус, а её верхняя челюсть поражена далеко зашедшим пародонтозом, – сообщил он. – Нескольких зубов она уже лишилась.
Рик устроилась на высоком табурете, который она придвинула поближе, когда Ларсен приступил к исследованию полостей тела. Органы уже были извлечены из него и разложены на стальном подносе возле раковины.
– Мы имеем дело с вполне взрослой женщиной, но какого она была возраста, мне сложно определить, – проговорил патологоанатом, склонившись над телом. – Взять, к примеру, этот её приметный шрам – я совершенно убеждён, что ей не проводилось никакого лечения по этому поводу. Речь идёт о давних и весьма значительных повреждениях тканей. Возможно, это был химический ожог.
Последнее предположение он высказал в задумчивости, по всей видимости, размышляя над особенностями этой травмы.
– Трансплантацию кожи не проводили, и к тому же, когда это случилось, она, должно быть, испытывала ужасную боль.
Луиза кивнула. Она сразу же подумала именно об этом.
– Кроме того, у неё есть старый шрам возле пупка – его она вполне могла заработать ещё в детстве, а ещё она в какой-то момент получила перелом костей предплечья на левой руке, также оставшийся без надлежащего медицинского внимания.
Судебный медэксперт поднял на них глаза и вынес своё первое заключение:
– Всё это подсказывает мне, что всю свою жизнь она не испытывала настоящей заботы и жила практически в полной изоляции.
Луиза пригляделась к подошвам ног женщины. Выглядели они так, будто та не носила обуви. И уже довольно давно, подумала следователь, разглядывая изуродованные ступни и многочисленные ранки на лодыжках.
Флемминг снова обратил взгляд на мёртвое тело и в молчании продолжил вскрытие. Через некоторое время он констатировал, что при падении с утёса покойная сломала семь рёбер на левой стороне тела.
– В полости левого лёгкого остаётся два с половиной литра крови, – сообщил он, не поднимая взгляда. – И лёгкое спалось.
Луиза достала диктофон и пристроила его так, чтобы по мере осмотра Ларсеном тела погибшей женщины записать на это устройство его подробный комментарий. По ходу дела Осе, которая затем должна была собрать и отвезти материалы вскрытия на изучение в Центр судебно-технических экспертиз, делала фотоснимки. К тому же на судебно-генетическую экспертизу отправятся образцы тканей, которые по мере работы сохранял Флемминг.
Под конец патологоанатом сполоснул внутренние органы и внимательно осмотрел их, а затем выпрямился и сообщил Осе, что закончил.
– Если не считать сломанных рёбер и крови в полости лёгкого, никаких признаков насильственной смерти не обнаружено, – заключил он, стаскивая плотно сидевшие на руках перчатки. Выкинув их в мусорный контейнер, судебный эксперт добавил: – Прямо сейчас мой вердикт таков: она умерла в результате внутренних кровотечений.
Задумавшись, он некоторое время помолчал с отсутствующим видом, а потом добавил:
– А вот ещё кое-что – возможно, это вас заинтересует: незадолго до смерти эта женщина имела половое сношение.
Рик посмотрела на Ларсена с недоумением.
– Я основываюсь на том, что у неё во влагалище и на коже ног возле входа в него содержатся следы семени, – пояснил тот, – но мне, разумеется, необходимо подождать подтверждения этого, поэтому, чтобы утверждать это с уверенностью, я должен дождаться результатов анализов. А это вполне может растянуться на неделю.
Луиза кивнула. Такое было вполне возможно в том случае, когда больше ничто не давало оснований предполагать, что причиной смерти явилось преступление. Рик снова встала, подошла поближе к столу и вгляделась в обезображенное лицо женщины.
– Если я прав, это может означать, что она вовсе не была такой уж одинокой, – сказал Флемминг, набирая номер технических экспертов, чтобы сообщить им, что он закончил свою часть работы.
– Но всё же достаточно одинокой, раз никто не удосужился объявить её в розыск, хотя она уже неделю как умерла, – заметила Луиза.
Она подождала, пока Осе упакует своё оборудование, после чего они попрощались с Ларсеном, устроившимся в углу за компьютером, чтобы надиктовать для отчёта все подробности вскрытия: вес женщины, размеры её органов и выявленные повреждения.
Кивнув на прощание медицинским лабораторным техникам, которым предстояло снова зашить тело перед тем, как его отвезут назад в холодильник, в подвал, Осе и Луиза покинули помещение для вскрытия.
– К тому времени, как я ушла из Института судебной медицины, никакой Эйк Нордстрём там так и не появился! – выпалила Луиза, когда Рагнер Рёнхольт снял трубку. – Уж не знаю, как у вас там принято, но ведь судебный медэксперт просто зря тратит своё время, если представители полиции не являются к началу вскрытия. Из-за этого ему пришлось повторять мне с самого начала, что обнаружилось при наружном осмотре тела.
– Ах ты чёрт! – проворчал Рёнхольт. – Не пришёл, значит?
– Во всяком случае, туда, где были все мы, не пришёл, – ответила Луиза и добавила, что сейчас приедет назад.
– Подожди секунду, – попросил её начальник. – Побудь там ещё чуть-чуть, пока я тебе не перезвоню.
Когда он отключился, Рик в ожидании его звонка спустилась по лестнице к выходу и немножко постояла там. В конце концов она потеряла терпение, вышла на улицу и двинулась через дорогу к служебной машине.
Не успела Луиза устроиться на сиденье, как на дисплее её мобильника замигало имя Рёнхольта.
– Ты уехала уже, что ли?
– Собираюсь, – ответила женщина тоном, в котором сквозило раздражение из-за того, что шеф заставил её терять время в ожидании.
– Не в службу, а в дружбу, забери, пожалуйста, Эйка из «Дома Уллы» в районе Сюдхавнен, – попросил Рагнер. – Похоже, он никак не войдёт в рабочий ритм после отпуска.
Луиза вздохнула и попросила начальника продиктовать адрес. На рёнхольтовское «спасибо» она в раздражении не отозвалась, сосредоточенно набирая в навигаторе название улицы в Сюдхавнене.
Дом 67. Рик никак не могла найти нужную парадную: между домами 65 и 69 располагалась обшарпанная гостиничка с ржавой решёткой перед запертой дверью.
