В конторе было тесно и неопрятно. Эдгар понял, что здесь никого не били: горланил попугай с серебряным колечком на левой лапке, прикрепленным к тонкой цепочке, прикрепленной к высокой стойке для шляп. Стойка была забита головными уборами, от шапокляка до кепки а-ля Шерлок Холмс, и все были очевидно велики и мистеру Эк Хар Ту, и мистеру Эк Кер Ману и НЕВЕРОЯТНО велики человечку, который сидел за конторкой и с очень мрачным видом сосал какую-то тягучую и липкую с виду ириску, завернутую в бумажку. Нос его, напоминавший пустой рожок от мороженого с прилепленным к кончику карандашом, весь был в ириске, и человечек непрерывно вытирался очень грязным платком.
– Большое испытание, конечно, – сказал он. – Просто так не съешь.
Попугай, севший на котелок, орал изо всех сил, но никто не обращал внимания. Мистер Эк Кер Ман, а может, это был и, мистер Эк Хар Т, спросил с раздражением:
– Почему ты не сварил какао, презрев нашу просьбу и свой долг?
– Да не нужно его ни варить, ни, Боже упаси, пить, – сказал человечек, – все время ложка лезет в глаз.
Тут он принял очень официальный вид, строго посмотрел на Эдгара и положил ириску в ящик. Из ящика будто бы вылетело что-то невидимое, потому что Эдгар услышал, как пронзительный голосок проговорил:
– Глас-глаз.
– Паспорт, – сказал человечек, – и поживее.
– Ее-ее-ее, – сказал голосок. Сейчас он был рядом с попугаем, и попугай слушал, наклонив голову набок.
– Ты выпустил эхо, – сказал мистер Эк Кер Ман (или мистер Эк Хар Т) строго. – Тебя неоднократно предупреждали.
– Али-али-али.
– От него тут никакого проку, – мрачно сказал человечек.
Из-под его курточки выглядывал свитер, украшенный полосками всех цветов радуги. Эдгару он весьма понравился, но был мал.
– А теперь – скачки, – сказал мистер Эк Хар Т (или мистер Эк Кер Ман).
– Качки-качки-качки.
– Делай ставку, – сказал мистер Эк (так проще, подумал Эдгар). – Положи деньги вон в тот почтовый ящик.
И он указал носом на прекрасно отполированный медный ящик, висевший на стене.
– Но у меня ведь нет денег, – сказал Эдгар, – я вам уже говорил.
– Одолжу ему пару гамаданов, – сказал другой мистер Эк, вынимая из кармана куртки несколько блестящих монеток. – В конце концов, как говорили во времена моей молодости, результат предрешен.
– Шен-шен.
Деньги положили в почтовый ящик, и другой мистер Эк обратился к попугаю:
– Первый – Эклипс, и никто другой.
Попугай слушал очень внимательно, склонив голову набок; он, казалось Эдгару, понимал, о чем ему говорили, и что-то тихо ворковал.
– Что такое Эклипс? – поинтересовался Эдгар.
Человечек ответил:
– Самый знаменитый рысак в мире. Сегодня он побежит в Винчестерском королевском кубке. Он родился в затмение – эклипс, как говорим мы, элита, – и отсюда, откровенно говоря, его имя.
– Мя-мя-мя.
– Хватит, – сказал один из мистеров Эков. – Заткните это эхо.
– Хо-хо-хо.
Затем воцарилась тишина, и мистеры Эки победно переглянулись, потому что эхо, несомненно, заткнулось. Попугай всё еще во что-то вслушивался. Примерно через минуту он захлопал крыльями и стал пританцовывать. Человечки задумчиво переглянулись.
– Взял, – сказал один из мистеров Эков, и эхо согласилось с ним три раза.
– Откуда вы знаете? – спросил Эдгар.
– Он всегда берет приз, – ответил человечек. – Ни разу не проигрывал. А вот и деньги!
Из почтового ящика выпали на пол две монеты, а за ними еще одна – самая маленькая, какую Эдгар когда-либо видел, – и зазвенели по полу.
– Много выиграть, конечно, нельзя, – сказал мистер Эк. – Он всегда побеждает, побеждал и будет побеждать. Во всяком случае, два гамадана к нам вернулись, а ватек[22]можешь оставить себе; не так много, но лучше, чем ничего.
– Чего-чего-чего.
– Спасибо, – сказал Эдгар, засовывая в карман крошечную монетку, которую они называли ватеком.
Человечек за конторкой обратился к Эдгару:
– Что декларировать будем?
– Как это? – спросил Эдгар.
– Отвечай на вопрос. Ты должен сказать, какие вещи вносишь в страну, а за некоторые придется заплатить.
– Но вы же видите, – сказал Эдгар, – что у меня ничего нет.
И он показал им пустые руки.
– Да ты лгун, – заявил один из мистеров Эков. – Ведь у тебя в кармане есть ватек.
– Хорошо, я его декларирую.
– Этого недостаточно, – сказал другой мистер Эк. Он направился в угол комнаты, сердито отмахиваясь от назойливого эха. В углу было полно всякого барахла: буколики, эклоги, баркли, сильвиусы[23], экономики, бэджхоты[24], дарвины, экторы, кеи и сенешали[25]– все очень пыльные.
Мистер Эк вышел с большим саквояжем, который стал набивать шляпами с вешалки. Попугай прыгал и верещал, и эхо тоже верещало, так что попугай даже наклонил голову и стал прислушиваться, но слушать на этот раз было нечего. Мистер Эк дал саквояж Эдгару и сказал:
– Ну.
– Ну-ну-ну.
– Что декларировать будем? – проговорил человечек за конторкой.
– Вот, – сказал Эдгар.
– Конфискуется. Как ты смеешь ввозить в страну все эти шляпы?
И он стал выкидывать шляпы обратно на вешалку, время от времени промахиваясь, чем приводил в восторг попугая. Наконец человечек сумрачно сказал:
– Как я понимаю, у тебя и паспорта нет.
Он начал нервно рыться в ящике, откуда недавно вылетело эхо.
– Не то, не то, – повторял он. – Ничего подходящего. Это паспорт для молодой особы из манчестерских трущоб, Эдды Младшей, этот – для старого Снорри Стурлусона[26]из Тринитарии[27], для тебя ничего нет.
